Рука сама потянулась к подколотой на платье броши, точнее, связующему артефакту. Алаэрнит лежал в ридикюле, надевать его в мастерской я не решилась: не дай Всевидящий испачкаю. Даже думать не хочу, что за такое полагается, я же так небрежно отношусь ко всему, что он мне говорит! И выдает, высочайшей Орманской милостью.
А я должна слушать, внимать и подчиняться.
На последней мысли к щекам прилила кровь, я решительно запахнула халат и занялась делом.
— Эй, ты обиделась? — Джон легонько коснулся моего плеча. — Мы же не со зла. Не хотели тебя смутить, слышишь?
— Прости, Шарлотта! — громогласно заявил Ричард.
Так возвышенно и скорбно, что мы не выдержали и расхохотались.
Даже я, хотя мне в общем-то было не до смеха. С утра кусок в горло не лез именно из-за предстоящей встречи с Эриком.
Его слова: «Сегодня тебе можно все», — до сих пор отдавались дрожью во всем теле.
А завтра?
То есть уже сегодня, которое неумолимо приближалось, с каждой уходящей в прошлое минутой. Утром я так переволновалась, что едва не забыла шляпку, о ней мне напомнила Сюин. Не говоря уже о том, чтобы рассмотреть свой новый дом, он сливался перед глазами в череду небольшого холла, уводящей на второй этаж лестницы, коридора и дверей. Впрочем, дверей было не так много: в отличие от особняка Эрика, этот казался совсем крохотным. Ванная комната была одна на этаж, а отведенная мне спальня показалась светлой и уютной.
Удивительно, но здесь я чувствовала себя спокойно.
Насколько это вообще возможно.
— Не обиделась, — решила сменить тему. — Просто эта статья…
— Так ты о ней думаешь? — хмыкнул Ричард.
— Не о ней. О людях, которых выгнали из страны ни за что.
— Почему же ни за что? Они просто осмелились показать Энгерии историю запретной любви. Общество такого не прощает.
— Общество у нас вообще мало что прощает, — заметила я.
Джон пристально на меня посмотрел.
— Это правда. Я читал о твоей картине, Шарлотта.
Вздрогнула и подняла на него глаза.
— И что думаешь?
— Думаю, что это было очень смело.
— По крайней мере, меня не выгнали из страны со свистом и улюлюканьем.
— Это радует, — серьезно ответил Джон.
Мы замолчали и сосредоточились на работе. Точнее, на работе сосредоточились мужчины, изредка отвлекаясь, подсказывая мне, что и как делать. Я же при всем желании не могла перестать думать про Эрика.
И про то, что меня ждет в самом ближайшем времени.
Впрочем, когда появился мистер Стейдж, думать стало особо некогда. Под его руководством мы продолжали работу над эскизом, и честно говоря, я даже не представляла, сколько всего еще не знала о том, чем мне предстояло заниматься. Что уж говорить о магии.
