— Не повторится? Но ведь магия смерти…
— Твоя магия не имеет отношения к магии смерти, — Эрик повернулся, чтобы встретить мой взгляд.
Не имеет отношения к магии смерти…
— То есть как?!
— Твоя магия — полная ей противоположность. Ее называют магией жизни.
Не в силах поверить в услышанное, замерла. Магия жизни?!
— Но ты говорил…
— Я помню, что я говорил, Шарлотта.
Помнит?! Все это время я думала, что моя магия способна убить, все это время, когда сходила с ума от переживаний, когда мучилась от неизвестности, когда…
— Но как же то, что произошло?! Что это было?
— Это способность сродни моей. Ты тоже видишь смерть.
— Но ты… ты видишь ее, потому что ты…
Осеклась.
Внутри все мелко подрагивало, дрожь перетекала в пальцы и бежала по телу. Эрик молчал, но мне не нужны были слова, его взгляд говорил о том, что я и так знала.
Потому что я умирала. Я тоже умирала, как и он.
Вот теперь меня затрясло и затрясло по-настоящему. То, что я не помнила свою смерть, точнее, свою к ней близость, еще не значит, что этого не было.
Вскочила, комкая в руках салфетку.
— И ты только сейчас это говоришь?! Эрик, это не просто магия, это… моя жизнь. Ты должен был сказать об этом до того, как я подписала договор!
Глаза Эрика сверкнули сталью.
— Сказать тебе? Когда, Шарлотта? Я сам узнал об этом, когда ты сказала про ожившие розы. Сказать тебе, что ты умирала, когда ты и правда чуть не умерла?
Он поднялся вслед за мной, и мы оказались лицом к лицу.
— Я. Чуть. Не потерял тебя. Тогда.
Сейчас это был голос Ормана: надломленный, низкий, глухой. Не успела даже опомниться, как его ладонь легла мне на затылок, а губы прижались к моим. Раскрывая и выпивая мое дыхание, сжигая остатки сомнений. Сейчас я сама подалась к нему, отвечая на поцелуй. Прижимаясь и чувствуя, как резкими сильными ударами отзывается под ладонью его сердце. Он целовал меня так, словно в последний раз, и этот поцелуй ничем не напоминал все, что у нас было раньше.
Рваный.
Между вздохами, которых не хватало.
От этого поцелуя горели губы. От прикосновения его ладони, мягкого и в то же время уверенно-сильного, горела я вся. До той минуты, когда Эрик хрипло выдохнул и отстранился. Если так можно выразиться: несколько дюймов между нами, текущее по коже дыхание и пальцы, перебирающие мои волосы.
— Обещай, что больше не будешь умалчивать ни о чем, что касается меня, — попросила серьезно. — Особенно о моей магии. Пожалуйста.
Он внимательно посмотрел на меня.
— Обещаю. А ты обещай, что не будешь заставлять меня ревновать, Шарлотта. Ты моя и только моя.
