По телу снова прошла дрожь, от которой мне стало страшно.
Пожалуй, страшнее, чем от того, что сейчас между нами творилось.
— Эрик, — прошептала еле слышно, насколько хватило сил. — Отпусти. Отпусти, ты меня пугаешь.
Он медленно разжал руку, так медленно, что я почти почувствовала, как моя грудь раскрывается навстречу возможности вдохнуть в полную силу. И так же медленно освободил запястья, в которые впивался тонкий узор настенной обивки.
Чувствуя, как бешено колотится сердце, обернулась.
Чтобы снова увидеть это странное золото в его глазах.
— Давай вернемся за стол, — он протянул мне руку.
Помедлив, вложила в нее ладонь и вздрогнула: слишком яркими были воспоминания о том, как она сжималась на моей шее. В этом собственническом, жестоком жесте не было ничего привлекательного, но я до сих пор ощущала давление пальцев на кожу. Плавно усиливающееся с каждой минутой, заставляющее меня слабеть и поддаваться этому наваждению. Усилием воли отогнала эти воспоминания, опускаясь на стул и чувствуя легкую дрожь в пальцах.
«Он любит причинять женщинам боль, Шарлотта».
— В Иньфае считается неуважением садиться далеко от гостя, — произнес Эрик, — и уж тем более разделять себя преградой стола.
Он говорил об этом так спокойно, словно между нами ничего не произошло.
— Исключение — когда гостей много. Ешь, Шарлотта. Жаркое может остыть.
И я ела, хотя кусок в горло не лез. Понимала, что нужно затолкать в себя хотя бы что-то, чтобы во время занятий желудок не начал урчать, а голова кружиться. Поэтому съела все, что он мне положил, вдобавок щедро запила это предложенным мне напитком, который на вкус чем-то напоминал приправленный травами компот. Необычно, но после него и впрямь почувствовала прилив сил. Никакой «пузырьковости» не последовало, напротив, разум прояснился, как если бы я только что проснулась.
Но в этом сне осталось то, что я отчаянно хотела забыть.
— Где мы будем заниматься? — спросила, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
— В библиотеке. Начнем с теории.
— А практика? Как скоро я смогу начать практические занятия?
— Думаю, через неделю.
— Через неделю?!
— Что тебя так удивляет?
— Не знаю, — пожала плечами. — Возможно, то, что ты говорил о магии смерти. Я ведь могу кому-то причинить вред…
— Не причинишь.
— Не причиню? А что насчет кресла и ковра в ванной, которые тебе пришлось поменять?
— Это был единичный случай. Больше такое не повторится.
Он говорил, как выдавал информацию из справочника. Из весьма запутанного справочника, в котором одно слово расходилось с другим.
