Джексон стиснул зубы и убрал руку с моего плеча. Он сдулся, словно шарик, из которого выпустили воздух. Он убрал конверт в карман и снова заговорил – на этот раз шепотом:
– Вышло так, что я вас обидел, а ведь просто хотел сделать что-то хорошее. Пожалуйста, простите меня. – Он склонил голову, а когда посмотрел на мою мать, стал похожим на мальчика, который попал в беду и ждет, что ему грозит взбучка.
– Мне так хотелось стать членом вашей семьи. Мне было так тяжело с тех пор, как умерла моя мать.
Мама подошла к нему и обняла его.
– Джексон, конечно же ты член нашей семьи. – Она укоризненно посмотрела на отца. – А родные должны помогать родным. Мы с радостью примем твой подарок.
И тогда я впервые увидела, как его губы тронула едва заметная улыбка, а в его глазах сверкнули огоньки победы.
Несмотря на то что мой отец пришел в себя после операции, окончательно он не выздоровел, и я не понимала, долго ли он протянет. Отчасти мы торопились со свадьбой потому, что мне хотелось, чтобы он успел отвести меня к алтарю. Свадьба была скромной. Мой отец настоял на том, чтобы все оплатил он, и невзирая на уговоры Джексона, категорически отказался от его попыток дать денег. Джексону хотелось устроить пышное торжество в Бишопс-Арборе и пригласить всех своих коллег по бизнесу. Я ему пообещала, что, как только мы вернемся из свадебного путешествия, мы сможем устроить вечеринку, и он согласился.
Мы поженились в феврале в пресвитерианской церкви, которую посещали мои родители, а потом было застолье в гостинице. На свадьбу должен был прибыть отец Джексона. Я ужасно волновалась перед встречей с ним. Он вез с собой подругу, и Джексон был этим не очень доволен. Он послал за ними свой личный самолет и водителя в аэропорт.
– Не могу поверить, что он тащит с собой эту набитую дуру По идее, ему еще не следовало ни с кем встречаться.
– Джексон, ты не слишком суров к нему?
– Она – пустое место. Это оскорбление памяти о моей матери. Она – официантка!
Я представила себе всех миловидных женщин, работавших в ресторане при гостинице, и обиделась за них.
– Что такого ужасного в профессии официантки?
Он вздохнул.
– Ничего, если при этом ты учишься в университете. А ей за шестьдесят. А у моего отца – куча денег. И она, похоже, рассчитывает, что он ей обеспечит безбедную жизнь.
Мне стало не по себе.
– А ты ее хорошо знаешь?
Джексон пожал плечами.
– Видел один раз. Несколько месяцев назад, когда летал в Чикаго по делам, и мы вместе ужинали. Громкоголосая, умом не блещет. Но ему в рот смотрит. А вот у моей матери обо всем было собственное мнение.
