— Ну, где там, — снисходительно сказал офицер. — Это просто ежедневная порция. Надо же им показать, что не спят.
— А далеко ихний снаряд упал?
— Тысячи за три шагов. Шрапнель.
— А, я думаю, за две, — сказал Мишель неуверенно.
— Ну, за две, — вежливо согласился офицер.
— Петр Иваныч! — закричал Прыгунов, подбегая к уполномоченному. — Видели? За полторы тысячи шагов снаряд упал?
— Так-с. Значит, вы уже пороху понюхали?
— Пока еще нет. За тысячу шагов никакого запаха. Вы готовы? Едем. А то, если оттуда устроят огненную завесу — не вырваться… Засядем здесь, а у меня в Петрограде дела. Садитесь! Шофер, можно ехать.
Автомобиль рванулся. Мишель, сдвинув брови, вынул револьвер и выстрелил по направлению к немцам. Втянул носом воздух и блаженно улыбнулся.
— Что вы?
— Понюхал пороху.
В Двинске на вокзале Мишель наклонился к сидящему рядом с ним за столом поручику и сказал с деланным равнодушием:
— А около меня снаряд упал. Шагов за пятьсот.
— Ну? — спросил поручик.
— Упал. Снаряд. Шагов так пятьсот или четыреста от меня.
— Да ведь ранить он вас на таком расстоянии не мог?
— Не мог.
Оба с недоумением поглядели друг на друга и отвернулись.
— Нет, этих военных ничем не прошибешь, — огорченно подумал Мишель. — Ему, вишь, надо, чтобы меня ранило.
В купе вагона Мишелю пришлось сидеть с двумя дамами и угрюмым стариком.
— Еду я с фронта, — сказал Мишель, отнеся это сообщение к пожилой, приветливого вида даме. — Верьте, сударыня: ад! над головой летают аэропланы, падают бомбы, в окопах холодно. Верите ли, один снаряд разорвался от меня так шагов за пятьдесят!!
— Шрапнель? — спросила пожилая дама.
— Так точно.
— У меня сына тоже… убило шрапнелью в прошлом году.
— Нет, ее пятидесятью шагами не удивишь, — вздохнул Мишель и вышел в коридор. Стал у горящей печки и погрузился в невеселые думы.
— Пятьдесят шагов им мало! А если бы десять? А если бы два? А если бы меня зацепило шрапнелью? По теории вероятности. Тело, конечно, не стоит, чтобы тронуло, а пальто — могло же зацепить…
Задумчивый взгляд Мишеля упал на угольные щипцы, лежащие у отверстия горящей печки. Мишель рассеянно сунул их в жерло печки, подержал минут пять и потом, улыбаясь самому себе, снисходительно, как ребенку, провел щипцами по пальто сбоку.
Неприятный человечишко шевельнулся где-то внутри и хихикнул:
— Подделываете? Обман? Фальшивая монета?
— Отстань, — угрюмо сказал Мишель. — Могли же на самом деле стрелять в мою сторону и зацепить меня. А это, братец ты мой, ни более, ни менее, как контузия…
