В Пскове многие вышли из вагона, сели свежие.
Бородатый купец, сидевший напротив Мишеля, внимательно поглядел на его пальто и осторожно спросил:
— Никак сожгли где-то?
— Нет, это так, — скромно усмехнулся Мишель. — След контузии.
— Кон-тузии?
— Да. На позициях зацепило. Шрапнелью. Пустяки: царапина.
— Еще бы, царапина! — сочувственно подхватил купец. — Не дай Бог такую царапину никому. Значит, в бою были?
— Да, немножко. Пришлось пороху понюхать.
— Страшно, поди?
— Еще бы. Эта штука (он указал на пальто) в семи шагах от меня разорвалась. Даже, вернее, в шести.
— Господи Ты, Боже мой! Грешим мы тут, а хорошие люди за нас жизнью рискуют… Расскажите, если не скучно.
Мишель глубоко вздохнул и, будто спрыснутый живой водой, тихо начал:
— Стояли мы под Козювкой недалеко от Красностава. В Алашкертском направлении… Ну, сначала, конечно, изредка перестреливались, — дневная порция… Надо же и им показать, что не спят, а бодрствуют. Ну-с… Только доносят мне однажды, что густые колонны немцев пока-запись около Нароча, при впадении Шлока в Кимполунг. Я со своей сотней…
Поезд, пыхтя и отплевываясь, медленно подходил к Петрограду.
Был теплый душистый май 1958 года.
На террасе нарядной дачи, окруженный целой стаей белокурых и черноволосых детей, сидел, закутанный пледом, старик.
Трудно было в этой дряхлой, испещренной морщинами развалине узнать прежнего бодрого, молодого мужественного Мишеля Прыгунова.
Однако, это был он. Годы никого не щадят, и у самого Наполеона волосы и зубы со временем могут выпадать так же, как у любой водовозной клячи.
Кудрявый внук прижался к плечу старого деда и, сверкая любопытными глазенками, спросил его:
— Дедушка, ты помнишь Всемирную войну?
— Все забуду, — тихо усмехнулся дед, — а этой войны не забуду.
— Дедушка, а что ты тогда делал?
Мишель Прыгунов поднял выцветшие глаза кверху и сказал:
— Помню тоже плакаты такие были. Английские. Нарисован был так же вот, как и я, старый человек, окруженный детьми, и внизу подпись: «Дедушка, а что ты сделал для войны?»… Так вот, на этот вопрос я могу вам ответить по чистой совести: много сделал.
— А что же именно, дедушка?
— Да долго рассказывать. Возьмите просто историю войны, прочтите вот и все.
— Ты, разве, там тоже напечатан?
— А как же? Прочтите операции генерала Брусилова, вот это и буду я.
— Дедушка, да, ведь, он Брусилов, а твоя фамилия Прыгунов.
— Да, — кротко улыбнулся дедушка, — ничего не поделаешь… Приходилось под псевдонимом воевать.
