Ужин она собрала на веранде под соломенным абажурчиком: белоснежная скатерть и салфетки, букет садовых колокольчиков в узкой вазе, свеча в старинном подсвечнике под колпачком, свежая зелень, молоко, молодая картошка и тушеное мясо. Дверь распахнута в сад, табак оживает, стеклянный витраж мерцает по-вечернему.
— Господи, как хорошо иногда пожить! — сказал старик, усаживаясь в плетеное кресло (по-утреннему элегантный, в серо-стальной тройке и галстуке; Саша был одет уже по-дачному — майка и шорты, так называемые «бермуды»). — Гениальная идея пришла тебе вчера в голову.
— Ивана Павловича надо за это благодарить.
— Обручев — очень талантливый ученый, — покивал дедушка. — Эстет, эрудит, в своем роде философ… не замыкается в математике, чему я даже завидую. Стало быть, вы его знакомая?
— На меня вчера дегенерат напал.
— Дегенерат? — Густые седые брови старика поползли наверх.
— Так Саша выразился. Меня столкнули на рельсы под поезд, — проговорила Анна печально. — А Иван Павлович спас.
— М-да, вырождаемся, «крутой»… вожделенное нынче словцо… крутой маразм и до нас докатился. А как вы вообще в нашу Вечеру попали?
— Мне пообещали деньги отдать, долг еще родителям, но никто на платформе не появился.
— Как же родители вас одну отпустили?
— Она сирота, — вставил Саша.
— Простите, деточка. Мы вчера ночью не успели поговорить, но в дальнейшем…
— Нет, вы все должны про меня знать. Я — Анна Ярославовна Рюмина, студентка филфака.
— Анна Ярославна. — Старик улыбнулся, прищурился, морщинки на лице собрались в гримасу. — Кто же были ваши родители?
— Мама — детсадовская воспитательница, а папа — артиллерийский офицер.
— Где служил?
— На Дальнем Востоке, а потом в Москве. Мы — москвичи, с Большой Полянки.
— Что я хотел… — Александр Андреевич провел по лицу рукой в старческих веснушках, слегка дрожащей. — Ах да! Саша, сходи принеси бутылку коньяку. — Он достал из внутреннего кармана пиджака большую связку ключей.
— Из секретера?
— Да, да. И три стопки. Вам сколько лет?
— Восемнадцать.
— Прекрасный возраст… Ну да завтра мы поговорим обо всем подробнее. — Он снова прищурился и произнес задумчиво, словно читая стихи: — Итак, два Ангела уже пришли…
Пришел Саша. Дедушка разлил смугло-золотистую жидкость, поднял хрустальный сосудик.
— Помянем дочь, Сашину маму. Сегодня тринадцать лет, как она скончалась.
«Они ходили на кладбище! — сообразила Анна и выпила до дна; голова слегка закружилась. — Как жалко и как прекрасно жить!..»
