Хозяйка восседала на стуле (маленьком и хрупком под ней) в центре большой комнаты с тремя дверьми, в которых внезапно возникал хозяин — внезапно и бесшумно и, при всей громоздкости, грациозно, подтверждая показания жены.
— Мы пришли к назначенному часу, но позже той незнакомой семьи.
— Попозже, — деликатное эхо из средней двери.
— Но вас познакомили?
— Разумеется.
— Нас знакомили, знакомили…
— Однако та пара осталась для нас неведомой, если можно так выразиться. Ни до, ни после мы с ними не встречались и с Вышеславским о них не говорили.
— Почему?
— Как-то не пришлось… Имена Александр Андреевич назвал, конечно, но я была занята подарками. Мы подарили лошадку и коробку конфет. Помнишь, Тоша?
— Коробку и лошадку.
— Но кто такие эти незнакомцы, чем они занимались?
— По намекам, что-то связанное с вооружением… Я имею в виду мужа. Эту тему мы, естественно, не дебатировали. По всей видимости, люди не нашего круга, подавленные честью приглашения к академику.
— А ребенок?
— Отлично помню: светленький, маленький, в белой маечке и красных штанишках. Саша был одет так же, только штаны голубые.
— Синие.
— Тоша, не спорь.
— Значит, то был мальчик?
— Мальчик.
— Вы уверены?
— Абсолютно, потому что его звали Роман. «Ромочка!» — кричал Саша на весь сад. В общем, отдаю должное, дети к нам не лезли. Хотя атмосфера за столом, подправленная памятью, представляется сейчас тягостной из-за этой ужасной считалочки: «Вышел месяц из тумана…»
— «Вынул ножик из кармана…» — подхватил Антон Павлович.
Супруга — упрямо перебивая:
— «Буду резать, буду бить…»
Супруг — с конечным торжеством:
— «Все равно тебе водить!»
— Тоша! — Голос строгий, сейчас скажет «Фас!» или «Фу!» — Ты нарезал пионы?
— Софья Юрьевна, если не возражаете, ваш муж мне нужен.
— А что вы вообще затеяли?
— У меня лежит раненый Саша.
— Раненый? Кем?
— Неизвестно. Напали на него в темноте…
— Где?
— В саду у колодца.
— Что за роковое место! И ведь драгоценности украдены?
— Значит, дело не только в них. Сегодня воскресенье, у следователя выходной…
— А, что могут эти тупоголовые…
— Его вы напрасно недооцениваете.
— Не раскроет! Это дело сверхчеловеческое.
— Я не сверхчеловек, но решил попробовать: впервые предстала — прямо в руки упала — задача, не абстрактная, а животрепещущая.
— И вы начинаете из далекого далека. — Софья Юрьевна нахмурилась, а возникший в левой двери Антон Павлович заявил:
— Странная эта семья — Вышеславские.
— Ты — про такого прекрасного человека! Уникальный талант и прочие достоинства.
