— Какое напряжение? — сразу прицепился Сергей Прокофьевич.
— Не то, о котором вы подумали: не смерти, а страсти. Я сходил к себе за магнитофоном.
— Сколько времени он отсутствовал? К вам вопрос, Рюмина.
— Какую-то секунду, даже дверь была чуть приоткрыта. Мы включили музыку и легли на ковер вот здесь, возле лампы. — Анна на миг зажмурилась. — И я увидела на потолке кровь.
— Прямо так сразу и увидели?
— Не сразу.
— Ну?
— Мы музыку слушали.
— Как долго?
— Ах, я не знаю!
— Любовь, — весело вставил Игорь.
Майор покосился на помощника, приказал:
— Александр, принесите магнитофон с той кассетой.
— Он здесь.
— Включайте и ложитесь. — Сергей Прокофьевич засек время по своим часам.
Полились серебристо-стеклянные звуки «космической колыбельной». Анна, растолкав Обручевых, выбежала из комнаты, из дома… догнал Игорь… угрожающе: «Вы отказываетесь участвовать в эксперименте?» — «Это ужасно… мы как дрессированные обезьянки!» Иван Павлович (тоже старается для органов!): «Анна, ты как капризное дите…» — «Мы не убивали дедушку!» — «Однако тайна, согласись, глубока, необычна. И без точного расчета времени…» — «Вы! Математик!..» — прервала она его во внезапной вспышке ненависти. «Ну грешен, что ж теперь… Надо спасать Сашу».
Вновь зазвенела музыка в изысканном стиле транс, эхо вкрадчивых женских голосов; они летали на ковре возле лампы, свидетели наблюдали. События прошлой ночи проникали в душу во всей своей ужасающей полноте. Радость и счастье — страх и отвращение. Наконец (ей показалось, через час) первая запись кончилась.
— Вот здесь, — сказал Саша, — мы услышали сверху голоса: дедушкин и еще один, кажется, мужской.
— Ни шума, ни шагов, ни криков?
— Ничего.
— Ничего, — повторила Анна.
— Пятнадцать минут, — констатировал майор. — И вы даже не полюбопытствовали, Александр, что творится наверху?
— Я никогда не смел мешать его работе и общению с гостями.
— Включайте снова эту мелодию. А ты, Игорь, ступай на крыльцо, замок поставь на предохранитель, позвони, постучи, потом поднимайся в кабинет. Дверь в спальню была закрыта?
— Да.
— Понятые, прошу в комнату. — Майор закрыл дверь.
Сквозь наплывающие звуки слабо, но прозвенел звонок, уловился стук, шагов слышно не было: следователь приказал помощнику пройтись вверх и вниз по скрипучей лестнице с тростью академика.
— Игорь, включай следующую запись, поднимись в кабинет и крикни.
Приглушенный крик прорвался сквозь «небесные» звуки, но вчера они ничего не слышали, ничего, ничего! Анна лежала напрягшись, с закрытыми глазами, чтоб на видеть противную публику, стоящую кружком над юными влюбленными; вчерашний прекрасный вечер, единственный в жизни, разлагался на примитивные, постыдные фрагменты. «Нет, я сейчас сбегу!.. Но вот, кажется…» Анна поднялась, и Саша встал.
