Ивашко ускакал, а Богдан прошел в свою комнату и опять засел за бумаги.
Пани Барабашиха крепко спала на своей высокой постели, как вдруг сквозь сон услышала стук в ворота. Она подумала, что вернулся полковник, наскоро завернулась в плахту, накинула на плечи жупан и побежала отворять дверь, обдумывая по пути, как встретить провинившегося пана. Однако, к великому ее удивлению, перед нею стоял не ее пан, а молодой статный казак с лицом, раскрасневшимся от выпитой горилки и от быстрой езды.
- Пани, - сказал ей Довгун, низко кланяясь, - мой пан Богдан с твоим паном пируют. Дюже они заспорили. Так твой пан меня и прислал, чтобы ты выдала мне грамоту, что от короля прислана. А что все это верно, вот тебе его перстень, платок и ключи.
Пани даже побледнела с испугу.
- Эк, ведь, ему занадобилось гулять с этим Хмельницким, - проворчала она. - А сильно подгулял пан? - спросила она после нескольких секунд колебаний.
- Ух, как сильно! - ответил сметливый казак, - и рвет, и мечет!
Пани знала, что с мужем во хмелю шутить опасно. Она простояла еще с секунду в нерешимости, потом махнула рукой и указала Ивашку на забор.
- Вон там у стены под воротами в глухом углу погребец, там и найдешь, - сердито сказала она, хлопнула дверью и с ворчанием ушла в комнату.
Ивашко живо нашел погребец. Там оказались старые плахты, а между ними лежала и грамота. Казак схватил драгоценную бумагу и поскакал сломя голову обратно. Он вернулся еще до рассвета и застал Богдана сидящим за какими-то письмами.
- Ну, что? - тревожно спросил его тот.
Ивашко, молча, с поклоном передал бумагу.
Всегда сдержанный Хмельницкий весь покраснел, вскочил с места.
- Друг ты мой милый! - сказал он, обнимая казака. - Такую ты мне услугу оказал, ввек ее не забуду. Теперь у меня все в руках: и Сечь, и хан, и регистровые!
Но он тотчас же спохватился и шутливо прибавил:
- Итак, мой добрый казаче, ты с честью вышел из своего испытания. Отныне ты мой джура, а за услугу проси, чего хочешь.
- Ничего мне, батько, не нужно! - с достоинством отвечал Довгун. Послужить родимой Украине да тебе - тут казаку и честь, и слава!
4. ЛОВКИЙ ШПИОН
Ой, горе, горе, несчастная доле!
На другой день Чаплийнский сидел в кабинете с зятем своим Комаровским. Они о чем-то горячо спорили, как вдруг дверь отворилась и вошел Дачевский.
- А, здорово, друже! - небрежно проговорил Чаплинский. - Новостей принес?
- Принес! - отрывисто проговорил тот.
- Садись да повествуй... Эй, хлопче, пива нам да меду, да венгржины постарше! - приказал он, хлопнув в ладоши.
