Это была последняя встреча канцлера и его верного слуги, которому граф доверил столько тайн. Через несколько дней должно было наступить Сретение; в воздухе заметно потеплело, вороны на крышах дворцов и покосившихся изб сидели нахохлившись, словно ожидали чего-то важного, заранее зная о том.
«Вот и Сретение подходит, а у нас с Алексеем Петровичем вышло расставание», – грустно подумал Кураев, не зная, в какую сторону ему податься.
Оставшись один, Бестужев рассеянно прошелся по своему просторному кабинету, открывая дверцы полупустых шкафов. Еще накануне он отправил обоз с наиболее значимыми документами в свое имение, находящееся в Можайском уезде. Он еще не знал, что в селе с довольно звучным названием Горюново (Горетово) ему придется провести несколько долгих лет без права выезда за его пределы.
Наконец он достал из тайника несколько листов гербовой бумаги и развернул их. Сверху было написано «Манифест о восшествии на престол императора Петра Федоровича». И далее перечислялись все регалии будущего монарха и его права, списанные с прежних указов, издававшихся при смене государей. Но на втором листе значилось черным по белому: «Соправительница императора его законная супруга Екатерина Алексеевна» и также расписывались ее права нахождения на престоле.
Именно об этом незадолго до Рождества он пытался сообщить жене наследника, но им помешали довести дело до конца. По планам Бестужева, ныне правящая императрица должна была проникнуться его идеей о равенстве положений, которые займут супруги на престоле, чего не наблюдалось со времен правления малолетних Петра и Ивана при наблюдении за ними царевны Софьи. Роль наблюдателя Алексей Петрович скромно отводил лично себе, полагая, что лучше, чем кто-либо другой, сумеет направлять российский корабль в бурных политических водах, по которому с разным успехом плыла уже несколько последних десятилетий Россия, все глубже входя в состав европейских государств.
Чтобы по-настоящему осуществлять власть наблюдательную, в другой грамоте он просил для себя замещения нескольких должностей: начальство над коллегией Иностранных дел, Военной и Адмиралтейской (Морской). При таком раскладе сил он мог быть спокоен за свое будущее. И российские подданные, как он считал, тоже могли спать спокойно, не опасаясь вторжения чужеземцев. У Бестужева в руках были все властные ниточки, а уж дергать за них он умел, и делал это с необыкновенным искусством.
И, возможно, подписали бы тот и другой документ, если не при жизни нынешней императрицы, то после ее смерти. Канцлер был великий кукловод, умело оставаясь в тени. Если бы не очередной нелепый случай, произошедший с Марфой Егоровной Шуваловой. Явившись по зову императрицы, она, увидев привезенные кем-то из послов засахаренные фрукты, набросилась на них, словно никогда сладостей в рот не брала. Елизавета Петровна с брезгливостью смотрела на подругу свою, ожидая, когда та насытится, чтобы можно было поговорить о своих заботах. Наконец Марфа Егоровна поглотила все, до чего могла дотянуться, и, блаженно улыбаясь, начала сообщать императрице свежие столичные новости. Но не прошло и нескольких минут, как лицо ее перекосило, и она, подхватив юбки, ринулась в сторону ближайшей дамской комнаты.
