Матвей добрался до кирпичной стены, и через разломанный оконный проем впрыгнул в комнату. Вернее, в то, что от нее осталось. Вместо крыши над головой было ясное небо, усеянное яркими звездами, но их свет, так хорошо помогавший ему бежать по пустырю, не достигал дальних уголков старого дома. Плотный мрак обступил его, и Матвей, спотыкаясь о разбросанный мусор, проскакал по шатким доскам на полу, перебежал в соседнюю комнату и остановился. Спрятаться было негде.
Голоса и топот приближались. Еще немного, и гопники будут в доме. Матвей выскочил через дверной проем наружу, спрыгнул с развороченного порожка и оказался по пояс в густом бурьяне. Запутавшись в мотке ржавой проволоки, он нагнулся, чтобы освободить ногу, и вдруг заметил в нескольких метрах от себя широкую бетонную трубу. Недолго думая, Матвей оттащил обломок стула, заграждающий вход в трубу, и нырнул внутрь. В нос ударил затхлый запах. Глаза словно ослепли, сюда не проникал ни один, даже самый крохотный лучик света. Но Матвей сейчас был даже рад кромешной тьме. Здесь его точно не будет видно, даже если эти уроды догадаются заглянуть внутрь. Но вряд ли. Труба достаточно хорошо замаскирована бурьяном.
Матвей на четвереньках отполз от края и в изнеможении откинулся на круглую стену, прерывисто дыша открытым ртом. Совсем скоро он услышал приближающиеся голоса.
— И где он, пацаны?
— Грек, да здесь он, в окно влез, я видел. Сныкался где—то в доме.
— Ты че, решил с нами в прятки поиграть? Эй ты, смертник! Вылезай! Найдем, хуже будет.
— Куда уж хуже, — одними губами прошептал Матвей. Воздух был пропитан пылью, в горле першило, и никак не получалось глубоко вздохнуть. Согнутые в коленях ноги мелко тряслись, как будто через них пропустили слабый ток.
Хруст травы стал удаляться. Не успел Матвей облегченно выдохнуть, как в кармане у него зазвонил телефон. В тишине этот звон показался просто оглушительным. Матвей лихорадочно выхватил трубку. Ну, конечно! Кто еще будет звонить в двенадцатом часу ночи! Что ж ты, мама, делаешь? Зачем так подставляешь?
Он трясущимися руками нажал: «Отклонить», а потом выключил телефон совсем. Но было поздно.
— Тихо! Заткнулись все! – скомандовал Грек. Матвей уже стал различать их по голосам. – Он здесь. И с мобилой.
— Кажись, зарядил, — загоготал Медуза.
— Оп—па! Тут че—то есть. Ну—ка посвети мне.
У входа в трубу заколыхалась черная тень. Матвей в панике пополз к противоположному краю.
— Пацаны! Глядите! – вдруг истошно завопил Пушкин. – Там, на небе! Чего это? Ух ты, обалдеть!
