— Это не чужая девчонка, — сухо сказала мама. – Это маленькая несчастная девочка, которая в десять лет осталась без мамы. С кем ей жить?
— Ты уже все решила, да? Одна? А ты нас с папой спросила?
— За папу не беспокойся, он поймет. И поддержит. Я поговорю с ним завтра утром. А вот от тебя я такого не ожидала. Неужели тебе не жалко Ксюшу?
— И куда ты ее поселишь? В свою комнату я ее не пущу!
Зазвонил домашний телефон. Мама взяла трубку, сказала, что уже выходит и умоляюще посмотрела на Матвея:
— Такси ждет. Сынок, давай не будем ссориться. Я просто не могу поступить иначе, понимаешь?
— Это ты не понимаешь! – возмущенно выкрикнул Матвей. — Почему я должен терпеть эту девчонку у себя в квартире?
— Квартира не твоя, а папина, — устало сказала мама, застегивая дорожную сумку. – Вот он и будет решать.
Взяв свои вещи, она пошла в коридор.
— Если ты вернешься с этой Ксюшей, ты меня больше не увидишь, — бросил ей вслед Матвей.
Мама вновь появилась на пороге зала:
— Прекрати так себя вести! Ты невыносим! Я вернусь с Ксюшей, нравится тебе или нет. Все, я ушла. Я тебе позвоню из аэропорта.
— Я не возьму трубку!
— Тетя Валя будет заглядывать к тебе.
— Я ей не открою!
— Как жаль, что у меня сын, а не дочь! – в сердцах воскликнула мама. – Дочь бы меня поняла!
— Вот и рожала бы дочь! Зачем меня родила?
Мама повернулась и ушла, громко хлопнув входной дверью. Матвей в отчаянии застыл посреди зала.
В комнате было практически темно, светился лишь экран монитора, да красные цифры электронных часов. Половина десятого. Матвей сидел на широком пластиковом подоконнике, обхватив колени руками. Мама ушла около трех часов назад, но он до сих пор не мог прийти в себя. Даже переодеться забыл, остался в джинсах и джемпере. Впрочем, так даже теплее. Отопление в их доме еще не дали, и по ночам в комнатах было довольно прохладно.
Как мама могла с ним так поступить? На кого она променяла своего родного сына? Какая—то противная дочь какой—то чужой тетки будет теперь жить в его доме! Есть за кухонным столом, умываться в ванной, сидеть на диване перед телевизором… Жуть!
— Лучше бы собаку завели, — горько сказал Матвей в пустоту. – И то больше пользы.
Он прижался носом к холодному стеклу. Свет фонаря выхватывал из темноты скамейку у подъезда и ряд припаркованных автомобилей. Возле скамейки мелькала какая—то тень. Щенок! Матвей открыл окно и посвистел. Щенок покрутил головой, увидел его и тоненько тявкнул.
— Ну что, бедолага, — сказал Матвей, — никому ты не нужен? Как и я.
