Иные дела с крестьянами. У них и плуг, и соха, и коровенка. А еще гуси, утки, куры. Поросеночек в хлеве хрюкает. Огородишко, хоть и небольшой. И дом. Какой-никакой, а свой.
И этого самого крестьянина куда ни гони, куда ни толкай, он все равно назад будет оглядываться и тормозить. Как с таким революцию делать?..
Так обычно это отношение объясняют. А на самом-то деле родились и сложились эти чувства намного раньше. Намного. Из детства.
Было у семейства Ульяновых небольшое именьице — Кокушкино. Детвора там проводила лето. Бегали, резвились, играли в салочки.
Старшая сестра Аня уже невестилась, а все играла с младшими в догонялки на деревенском лугу. Младших ее присутствие в игре не радовало. И не потому, что она была большая и длинноногая, и за ней было трудно угнаться. А потому, что следом за ней в игру обязательно вступал деревенский паренек Ваня.
Водил Ваня плохо. Гонялся только за одной Анной. А она к игре сарафан надевала потеснее да еще поясом перепоясывала. Как бежала, у нее под одеждой все двигалось, шевелилось… У Вани челюсти не смыкались.
Она всегда ему поддавалась. Побегает, побегает и остановиться, будто устала. Обернется: щеки горят, глаза сверкают — красавица! Ваня перед ней столбом замирает. Краснеет, бычиться, будто телегу тянет. И не салит.
Она хохочет, заливается. Другие тоже останавливаются. Но ничего смешного не видят.
А уж если она водила, Ваня вокруг нее как пчела вокруг цветка вился. Замедлял, подставлялся. А она будто его не замечала. Только глазами в его сторону постреливала. И других не салила.
Младшим это сильно не нравилось. Скажите, что это за развлечение, если играют все, а интересно только двоим?
Владимира Ильича это тоже беспокоило. А вдруг это любовь? Вдруг Ваня женится на сестре, и они станут родственниками? Породнятся с крестьянами? Что тогда?
Утром Иван проснется, сунет жене кулаком в бок:
— Анька, подь конюшню почисти!
А той не захочется из постели вылезать, она брата позовет:
— Вова, помоги!
И что делать? Кому охота вместо летних забав навоз разгребать? Да и он что — Геракл? А, с другой стороны, как родной сестре отказать? Да и может она на сносях?
И вот тогда Владимир Ильич разработал план. Он незаметно отвел крестьянского парубка в сторону и шепнул:
— Аннушка передала: как стемнеет, приходи на гумно.
Ваня от неожиданности выпучил глаза и раззявил рот на все лицо.
— Что ты, Ваня? — ласково похлопал его по плечу Владимир Ильич. — Соберись!
Вечером он переоделся в сестрин сарафан, подвязал косынку и подложил под щеку вату. Для большей убедительности вату он доложил и в другие места. И в таком виде отправился на встречу.
