Понятно, что Временное правительство следовало свергнуть и ликвидировать. Убрать конкурентов из власти. И произойти это должно в соответствии с воззрениями Маркса путем вооруженного восстания.
Тут-то и крылся подвох.
Это действие должны были произвести люди, которые умели целиться, плавно нажимать на спусковой крючок и с криками «Ура!» храбро бросаться на противника. При этом они обязаны действовать строго по указке. И не задавать лишних вопросов.
Большевистские партийцы от этого отказались сразу.
— Мы только что заняли Советы и, если займемся стрельбой, меньшевики и эсеры вернуться на свои места.
И те, кому места в Советах не хватило, тоже резонно возразили:
— Раз революция пролетарская, пусть с ружьями действуют пролетарии.
— Но вы же революционеры!
— Мы организуем процесс. Наша задача — руководить, а не лазить по баррикадам.
И пролетарии тоже как-то не зажглись.
— Наше оружие — булыжники. А с винтовками должны быть кто-то другие.
И все были при этом правы.
Революционеры — люди сугубо гражданские. Конечно, они могли сочинить прокламацию, провести митинг ли, на худой конец, ором и криками создать где-нибудь в переулке революционную ситуацию. Но, согласитесь, военным делом должны заниматься военные люди.
И Владимир Ильич решил взяться за это дело лично.
Однажды Надежда Константиновна застала его за сбором вещей в чемодан на конспиративной квартире.
— Ты далеко собрался? — шепотом спросила она, задвинув на всякий случай занавески на окнах.
— На фронт! — объявил Владимир Ильич, складывая в чемодан разные вещи: джемпер, сатиновые штаны и солнцезащитные очки. — Еду агитировать солдат. Надо брать Зимний, почту, вокзал.
— Может, мы возьмем что-нибудь сами?
— Нет! Все или ничего!
— На фронте тебя могут узнать враги!
— Надену парик, очки, приклею усы.
— Там грязно и сыро!
— Я взял галоши.
— И холодно. Ты простудишься.
— У меня есть свитер.
— Там стреляют, летят пули!
— Я буду пригибаться.
— Но солдаты — бывшие крестьяне. А ты — вождь пролетариев. Тебя могут не понять.
— Пожалуй… — остановил сборы Владимир Ильич, припомнив свои детские сельские приключения. — Что же делать?
— Пошли кого-нибудь другого. Например, Троцкого. Он и языкатый, и всегда бахвалится своим крестьянским происхождением.
— Троцкий и фронт — ты думаешь, это возможно?
— Пусть примет как партийную директиву.
— Что ж…
Владимир Ильич пригласил к себе соратника по партии и с места в карьер объявил:
— Ну-с, батенька, готовьтесь!
— К чему? — насторожился Троцкий.
