Нам этих этнографических ребусов не понять. А на Кавказе иерархия была строгая. И вот так швыряться обвинениями в национальности считалось чуть ли не нанесением смертельной обиды.
Грузины — великая древняя нация, народ. А осетины и мингрелы — это народность. Вроде как пониже и пожиже.
Люди, как известно, произошли от обезьян.
Народы родились из крупных мозговитых обезьян, сплошь покрытых волосами. А народности или племена образовались из обезьян поменьше и не таких волосатых. В общем, из отбракованных.
— Хорошо, — прервал свои раздумья Коба, — я согласен восстановить статус-кво.
На губах кавказца мелькнула мимолетная улыбка.
— А хурма — говно! Гнилой продукт!
И он брезгливо вытряхнул фрукты с лотка в мусорный бак.
И Коба не подвел. Коба достойно справился с задачей. Его бородатые нукеры, разбитые на тройки, вершили праведный суд. Суд истории.
С плачем и стонами, воплями и стенаниями, размазывая по лицу сопли и слезы, меньшевики и эсеры сдавали свои позиции в Советах. На их место приходили суровые большевистские комиссары с маузерами на боку. Они усаживались на еще теплые кресла и с интересом рассматривали фривольные картинки на стенах.
— Скажите, а почему тройки? — полюбопытствовал Владимир Ильич у Кобы.
— Один может ошибиться. Два ничего не решат, если у них разные позиции.
— А три?
— Тогда чье-то мнение обязательно получит большинство. А раз мы большевики, мнение большинства и есть большевистское мнение. То есть мнение правильное и справедливое.
— А если взять пять, семь или, к примеру, тринадцать человек? — заинтересовался пролетарский вождь.
— Это ничего не изменит. Потому что мнений может быть только два: правильное и неправильное. И потом — где взять столько нукеров?
— Архиверно! — согласился вождь. — Скажите, а по каким законам вы их судите?
— По нашим, революционным.
— Но нашей революции еще не было! Что же вы им инкриминируете?
— Предательство интересов рабочего класса.
— А как вы это определяете?
— Сами признаются. Чистосердечно.
— А как… — хотел бы продолжить тему вождь всего пролетариата, но осекся под тяжелым, немигающим взглядом своего будущего преемника. — А-а, понимаю, понимаю! — он махнул рукой. — Действуйте!
Войти в Советы было решение, безусловно, правильное. Но недостаточное. При такой конфигурации Временное правительство оставалось на месте, а, стало быть, двоевластие сохранялось. Большевики, которые уже приготовили писчие и счетные принадлежности для установления и распределения прибавочной стоимости, остались не у дел.
