Троцкий углядел передачу саквояжа. Про деньги он знал. И решил, что их и передает Крупская.
Вагон, наконец, удалось вскрыть, и Владимир Ильич с поклажей в руках шагнул на перрон.
Соратники по борьбе Менжинский, Крестовский, Воровский, Володарский, Луначарский, Урицкий, Ярославский и примкнувшие к ним Бонч-Бруевич и Косиор криками и хлопаньем в ладоши шумно приветствовали вождя.
— Здравствуйте, товарищи! — бодренько отозвался Владимир Ильич. — Ну-с, где броневичок, народ? Ведите!
Соратники в ответ тихо охнули. Вождь прибыл не из глухой, богом забытой Сибири, а из высокоразвитой цивилизованной Европы. И одет был соответственно: в черном габардиновом плаще, ослепительно белом кашне и с котелком на голове. Да еще и вдобавок с фельдшерской тарой.
— Подождите, — остановил его будущий нарком просвещения. — В таком виде вам к народу нельзя.
— Никак нельзя! — подтвердили остальные партийцы.
— В таком виде вы похожи не на пролетарского вождя, а на заклятого врага рабочих — буржуя.
— Что прикажете делать? — растерялся Владимир Ильич.
— Надо переодеться, — подсказал оказавшийся рядом Троцкий. — Позвольте ваш саквояжик.
— Ничего, ничего я сам.
— Вам же неудобно. Давайте! — Троцкий ловко выдернул саквояж из рук вождя. — Там у вас, поди, не апрельские тезисы?
— Тезисы у меня здесь! — Владимир Ильич постучал себя по голове. — А там… Кое-какие предметы быта.
— Тем более.
По команде будущего главы ЧК два квадратных пролетария с тупыми мордами быстро освободили Владимира Ильича от верхней одежды. Бонч-Бруевич отдал ему свое пальто. А Феликс Эдмундович сдернул с машиниста всамделишную пролетарскую кепку.
Пальто оказалось маловато, и вождь не стал его застегивать, а лишь запахнул. От кепки исходил такой мазутный дух, что Владимир Ильич побрезговал надевать ее на голову — остатки волос пришлось бы промывать керосином.
Соратникам он сослался на недостаточность размера головного убора. Впрочем, проверять это никто и не собирался. Всем было и так понятно, что у вождя и рядового пролетария головы должны быть разных величин.
Партийцы дружной толпой двинулись к броневичку.
Надежда Константиновна обнаружила пропажу косметики и поняла, что она забыла ее в саквояже. В толпе она двигалась сзади, партийцы загораживали мужа. Она его не видела и считала, что саквояж у него.
Когда же Владимир Ильич вскарабкался на броневичок, она увидела, что в руках у него ничего нет. Она испугалась — тушь, помада, пудра, румяна могут затеряться в революционной буре. И дернула мужа за штанину.
