Тот уже произносил с броневика яркую, зажигательную речь и решил, что враги пытаются ему помешать. Он отлягнул ногой и продолжил.
— Володя! — снова ухватила мужа за брюки Надежда Константиновна. — Где саквояж?
Владимир Ильич услышал.
— Не волнуйся, он у Левы.
— А где он?
Сверху, с броневика Владимиру Ильичу открывался великолепный обзор местности. Он и углядел Леву Троцкого, который в толпе митингующих пробирался к выходу, прижимая к груди искомую тару.
— Вон он!
Владимир Ильич вытянул руку в направлении уходящего соратника. Митингующие оглянулись в ту сторону, предполагая, что именно там находится то самое светлое будущее, о котором только что вещал вождь.
Троцкий слов вождя не слышал, но взгляды увидел и подумал, что это кара за кражу.
Он бросил саквояж и поднял руки вверх.
— Сдаюсь!
Надежда Константиновна и Коба подбежали к Троцкому одновременно. Супруга вождя открыла саквояж, обнаружила косметику и успокоилась. А Коба, который тоже ожидал увидеть там деньги, разглядел, что там их нет. Зато карманы Троцкого топорщились.
— Что там у вас? — спросил Троцкий, указывая на карманы.
— Ничего! — быстро ответил тот.
На самом-то деле там у него были семечки. Он бросил курить и ими замещал папиросы. Правда, признаться и тем показать свою слабость он считал недостойным революционера.
Вокруг них стали собираться люди.
— А все-таки — что? — не унимался Коба.
— Товарищи, помогите нам с Надеждой Константиновной выбраться отсюда! — позвал на помощь Троцкий двух охранников-мордоворотов.
Кобе пришлось тогда отступить. Троцкий по статусу был тогда повыше. А своих нукеров у гордого кавказца под рукой не оказалось.
— Кстати, а куда вы несли саквояж? — спросила у Троцкого Надежда Константиновна.
— Хотел лично доставить вещи на явочную квартиру.
— Я так и подумала, — сообщила Надежда Константиновна.
— И что?
— На той квартире засада. Мы решили сменить адрес.
И она прижала к груди саквояж.
Пролетарских кепок Владимиру Ильичу подарили потом целый сундук. Супруга присыпали их нафталином от моли, и они сохранились до наших дней.
Много позже, в наше время в Кремле затеяли ремонт. И сундук, и кепки в нем обнаружили. Началась приватизация и головные уборы приватизировал крупный чиновник. Был он лысоват, и кепки пришлись ему по душе.
Он их стал носить. Следом за ним их надели его подчиненные. И по всей Москве пошла гулять кепочная мода. Забыли люди пословицу, что кепки-то, как и шапки, должны быть по Сеньке.
Если уж ты ее натянул — будь Сенькой. А коли не Сенька, нечего тебе и шапку на башку напяливать. Только бед и неприятностей на себя накличешь.
