Когда-то в юности Гениальный Доктор пробовал поступить в Бауманку и недобрал полбалла. «Ах так?! — сказал он Провидению. — Не пустило меня в математики? Черт с тобой! Я стану врачом!» Бросать вызовы Провидению было для Гениального Доктора привычным делом. «Хочешь забрать старушку?! А вот те шиш!»
В Первый мед он поступил без проблем. Подумаешь, химию пришлось немного подучить. Дело было еще при Леониде Красивом (кто в теме, тот понял, каково тогда это было, а остальным скажу, что это было ой как непросто). Окончил с отличием, поступил в аспирантуру, начал писать диссертацию…
Диссертацию «придержали» по причине несовпадения взглядов Гениального Доктора и заведующего кафедрой по вопросу участия аспирантов в строительстве профессорской дачи. «Ах так?! — сказал Гениальный Доктор. — Не пускаете меня в ученые? Пойду в практики!» И пошел. С написанной диссертацией, прошедшей все дантовы круги, кроме защиты.
Пациенты его ненавидели. А какие еще чувства можно испытывать к доктору, который не дает подробно рассказать анамнез начиная с 1937 года? Перебивает вопросами, а минуты через полторы говорит: «Ну, все с вами ясно». То, что на самом деле ясно и диагноз выставлен верно, для пациента не так важно, как выговориться. Доктор может быть дебилом в кубе, но если он дает пациенту возможность выговориться, даже не слушая его при этом, то он хороший доктор. Если нет, то плохой, однозначно.
Коллеги Гениального Доктора тоже ненавидели. Посредственности не любят гениев, особенно тех, которые любят объяснять посредственностям, кто они есть. Гениального Доктора любили только медсестры (и это показательно) — толковый, зря не грузит, если что, то может сам работать за троих, и вообще не задается.
Лечебная деятельность сводилась для Гениального Доктора к двум моментам — постановке правильного диагноза и подтверждению его правильным лечением. Все остальное его не интересовало. Общение с пациентами и их родственниками тяготило. Диагноз ясен, лечение проводится, о чем еще разговаривать?
Читал он только книги и журналы по специальности. Как-то раз попробовал прочесть несколько страниц «Сорока лет Чанчжоэ» (книгу забыл в ординаторской кто-то из коллег). Выражение лица у него при этом было такое же, как у вегана, жующего стейк слабой прожарки.
Благодарности от пациентов Гениальному Доктору перепадали редко. Жалоб было гораздо больше. Грубый, нечуткий, невнимательный и т. п. Те редкие премии, которые Гениальный Доктор получал в светлые «безвыговорные» промежутки, он пропивал «с треском» в компании двух приятельниц-медсестер. Никто из врачей с ним не дружил.
