Севастьянов, скрипач и вольный философ С.Л. Дружкин (отсидевший в
лагерях как «шпион Ватикана»), пианистка М.В. Юдина, дирижеры А.К.
Янсонс и Р.Б. Баршай, музыковеды И.Л. Кушнерова, И.В. Лаврентьева, Е.И.
Чигарёва и пианистка Елена Кушнерова. Живые профессиональные и
дружеские связи были у А.Л. также с композиторами Р.С. Буниным, Б.И.
Тищенко и многими другими. Впрочем, постепенно, с годами, круг друзей
сужается по разным причинам. В общении с Шостаковичем в течение всего
времени их знакомства А.Л. сохранял дистанцию. Он обращался к
Шостаковичу лишь тогда, когда хотел показать ему свое новое сочинение
как высшему арбитру. В тех случаях, когда они встречались за общим
столом – обычно в гостях у Револя Бунина – оба зажигались взаимным
интересом и живой симпатией. Шостакович высоко ценил музыку А.Л. (см.
письмо Юдиной от 28.02.1961 г. и письмо Тищенко от 15.05.2001 г.), не раз
способствовал ее исполнению и публикации партитур.
* Автобиография* Автобиография*
Возможно, благодаря обширной музыкальной и литературной
эрудиции, А.Л. обладал способностью к своего рода «переселению души»,
эмоциональному переключению во времени и в пространстве. Поэтому
слушателям его музыки делались близкими и понятными душевные
состояния его «соавторов» – Шекспира, Гёте, Киплинга, Камоэнса, поэтов
японского Средневековья и Древней Греции, не говоря уж о русских поэтах.
А.Л. не только хорошо знал и глубоко понимал поэзию. Для него стихи
были составной частью его творчества. Сочиняя музыку, А.Л. практически
всегда находился в поисках поэта-собеседника, и те стихи, которые были
ему дороги, он хранил в специальной записной книжке, которую носил с
собой. Там стихи отлеживались, иногда многие годы, а потом становились
текстами его симфоний. Так, 143-й сонет Камоэнса, прежде чем попасть в
11-ю симфонию, ждал своего часа 33 года.
Наряду с поэзией, любимым чтением А.Л. была история, особенно
римская. Её он знал досконально, по всем переведенным на русский язык
источникам, которые перечитывал много раз. Особой его симпатией
пользовались Цезарь и Цицерон, события жизни которых он знал до
мелочей и переживал как свои собственные. К Бруту он испытывал
глубокое
Алисова-Локшина Т.Б. Второе дополнение к автобиографии А.Л. Локшина
13
отвращение, как к изуверу, поднявшему руку на близкого человека ради
