мой» жанр, наоборот, я очень ценю каждую такую возможность. Дело в
том, что в живописи меня меньше всего интересует живопись. Мой
двигатель – сам предмет искусства, и герой привлекает меня прежде всего
как носитель определенной жизненной философии, нравственной идеологии
универсального порядка: в основном это музыканты, именитые и
безымянные, в большой мере обезличенные персоналии «небесного
воинства», такие, какими мы видим их, когда они отрываются от бытовой,
суетной своей человеческой зависимости и превращаются на наших глазах в
непререкаемых пророков и медиумов.
В другом случае это может быть только индивидуальность высокой
внутренней ценности и чистоты, как совершенный образец homo sapiens,
вещь в себе, самодостаточная единичная вселенная в уникальном
личностном выражении. Такие человеческие шедевры я истово ищу
повсюду и всегда. Это само по себе огромная редкость, как все
совершенное. А возможность приблизиться, познать такую вселенную
возникает, разумеется, еще реже.
С первого взгляда я угадала в Александре Лазаревиче вожделенный
мной шедевр, откровенный, безусловный подлинник. Мне неизвестно, был
ли он таким и раньше, как это случается иногда, когда человек сразу
21 Апраксина Татьяна Игоревна – петербургская художница, выставлялась в Москве,
Петербурге, а также за рубежом (в частности, в США). Редактор газеты “Апраксин Блюз”.
Публикуемые воспоминания написаны в 1998 году.
Апраксина Т.И. Лицо, в котором не было загадок…
55
появляется на свет с кристальной душой, или таким его сделал весь
предшествовавший жизненный опыт. Это не имело значения. Передо мной
был результат, который я приняла с абсолютным доверием.
В моей живописной практике портрет А.Л. Локшина и по сей день
остается исключительным примером взаимодействия особого рода, у меня
больше не было случая столкнуться с чем-либо подобным.
* Автобиография* Автобиография*
Все началось в конце сентября 1986 года. Я ехала в Москву,
собираясь задержаться там как можно дольше. Стоило воспользоваться
поездкой, чтобы получше освоить столичную музыкальную среду.
Знакомых музыкантов в Москве у меня было немного, и я просила своих
ленинградских друзей дать мне ориентиры, рекомендации.
Борис Тищенко был одним из первых, к кому я обратилась. Услышав
