– Я никогда тебя не брошу, – пообещал я. – Ты нужна мне, Берта, понимаешь? Я тебя люблю. И Леопольд тоже.
Девушка фыркнула от возмущения и покачала головой:
– Ты любишь только себя, Себастьян. Только себя. А Леопольд уже большой, у него вся жизнь впереди. Вот закончит семинарию и не вспомнит больше обо мне.
– Ерунда! Как он может тебя забыть?
Берта передернула плечами и вдруг заявила:
– Я ему все рассказала.
– Что ты сделала? – осекся я.
– Леопольд знает, что он не мой сын.
– Что еще ты ему сказала? – Я шагнул к подруге, и, видно, промелькнуло у меня в глазах нечто такое, что она испуганно подалась назад.
– Я сказала, что он приемный ребенок, – повторила девушка. – И все.
Бесов праздник! Бесов день!
Ну за что мне такое?
Я глубоко вздохнул, заставил себя успокоиться и мысленно досчитал до десяти, прежде чем спросить:
– Про настоящих родителей говорила? Упоминала Довлас? Ланс?
– Нет! – ответила Берта, скрестив руки на груди. – Об этом с ним надо поговорить тебе!
– Ты понимаешь, что натворила? – прошипел я. – Понимаешь, что поставила под угрозу не только его жизнь, но и наши? Он ведь совсем еще пацан!
– Перестань, Себастьян! – Берта оттолкнула меня и яростно сверкнула глазами. – Ему уже четырнадцать! Чем ты занимался в его возрасте, а? Святые! Да я начала работать на тебя в шестнадцать, забыл уже?! – Она запахнула халат и зажала ладони меж колен. – Сейчас перед ним открыты все пути, он должен сделать осознанный выбор…
– Бесы! – перебил я ее. – Пойми уже, перед ним открыт один только путь – в орден Изгоняющих! Все остальные ведут прямиком в Бездну!
– Ты должен с ним поговорить, – упрямо повторила девушка. – Расскажи ему все, или я сделаю это сама.
– Только попробуй, – прорычал я. – Только попробуй!
– А что тогда? – ничуть не испугалась Берта. – Что ты сделаешь?
Я скрипнул зубами, резко развернулся и выскочил в прихожую. Там схватил саквояж, перебросил через руку плащ и с грохотом захлопнул за собой дверь.
– Себастьян! – донесся крик, когда я уже сбежал с крыльца.
Но останавливаться не стал. На ходу натянул плащ и ускорил шаг в тщетной попытке побороть охвативший меня гнев.
Бесы! Бесы! Бесы!
К счастью, стылый промозглый воздух вскоре остудил голову, и я остановился посреди мостовой. Окинул задумчивым взглядом темную набережную и простоял так какое-то время, не в силах разобраться в своих чувствах.
Я совершенно точно любил Берту, и при этом мне хотелось удавить ее собственными руками. Такое желание обуревало, разумеется, далеко не первый раз, но сегодня грех смертоубийства был близок как никогда.
