— За базар не пожалеешь? — казак, неизвестно каким ветром очутившийся в стане отморозков, снова сунулся к нему.
— Чего зря баланду травить, ментовский выкормыш.
— О, как! А ты здесь с чьего разрешения торчишь?
— Я сам по себе.
— Не боишься, что придется за все отвечать? — повторил Скирдач, демонстративно снимая перчатку.
— Об этом подумать советую тебе.
Коца нащупал в заднем кармане брюк складную пику, он знал, что шестерки затарены оружием по полной программе, у кого под тулупом “Макаров” в солидоле, кто обзавелся американским кольтом. Близкая Чечня накормила всех, кого деньгами, кого оружием, а кого смертью до отвала на Северное кладбище. Коца не принадлежал к песьей породе, он значился валютчиком с чистым хвостом из уважаемой старой гвардии. Скирдач об этом не забывал, но Коца при подчиненных послал его подальше, к тому же готовился показать пику. Казак отвернул полу меховой куртки, выдернул из-за ремня пистолет Стечкина, направил в лоб валютчику. И получил железный удар в область печени, второй замах ребром ладони пришелся на кисть руки отморозка. Коца, подхватив на лету пушку, не снятую с предохранителя, сунул ствол в ухо казаку, согнувшемуся пополам, прохрипел вмиг осевшим голосом:
— Еще раз так сделаешь, твои мозги, хуторской выродок, некому будет подметать, — он соснул воздух через зубы. — Иди дань собирать с нищих земляков, торгующих пучками зелени. По червонцу с каждого на глотки свои луженые.
Валютчик вытряхнул обойму, и под взглядами остальных шестерок, не знающих что делать, бросил пугач под ноги отморозку:
— Гуляй, казачура, со мной подобные номера не проходят — у меня дед из терских. У-ух, какой я на вас злой.
Скирдач разогнулся, коротко подышав, сверкнул озверелыми зрачками. К нему подскочил один из шакалов, подобрал оружие, казак засунул его снова за широкий ремень:
— Давай обойму, — заикнулся было он.
— Заберешь у своего господина, — отрезал Коца.
— Я расскажу о тебе Слонку, передам и о твоем отказе, — отходя к остальным, обернулся отморозок. — Еще встретимся, не в степу живем.
— А я не поленюсь слетать в уголовку к самому Хозяину, — не остался валютчик в долгу. — Клиентов ему сдавать, стукач вонючий… За родного принял?
Скирдачу осталось лишь грызануть воротник тулупа. Группа покатилась дальше по периметру, наступать на горла слабонервным и менялам, принятым в бригаду недавно. Коца огляделся вокруг, стычка его не взволновала, потому что Скирдач напрашивался давно, значит, пришла пора проучить. Слонок промолчит, а Хозяин только хмыкнет, Коцу он знает, тот на коленях никогда не стоял. Валютчик сплюнул под ноги, денек выдался паршивым, он больше часа торчал сливой в заднице, а сдатчики словно забыли сюда дорогу. Неимущая лавина людей валила и валила мимо, казалось, эту вечную текучку остановить было невозможно. И вот объявился этот мужик с предложением, в которое невозможно было поверить.
