некоей Фернанды, одна из дам с упоением прощебетала:
— Ах, последний раз на Фернанде были шелковые брюки, такие миленькие, и желтая chemisier[20], она говорила со мной, не переставая курить длинную-предлинную трубку. И поверите ли, я наконец почувствовала, что живу в цивилизованной стране. Правда, это потрясающе, Мигел?
Мигел не ответил, он с интересом наблюдал, как взбирается по склону холма спортивный автомобиль, и цедил сквозь зубы: «Здорово шумит», — но и дама, что задала вопрос, уже перепорхнула на другую тему, взглянув на caniche[21] приятельницы, лизавшего ее брюки:
— Эта собачка похожа на игрушечную. У нее бывают щенки?
— В последний раз делали кесарево.
Васко поднялся и медленно пошел прочь, стараясь держаться поближе к берегу, над которым нависло хмурое небо. Только сейчас он заметил, что Жасинта тоже отделилась от общества и идет ему навстречу. В опущенной руке она, так же как и он, держала стакан; она была босая и шла на цыпочках, отчего рельефнее проступали мускулы; ее фигура с медленно плывущей впереди тенью мерно покачивалась, вызывая в памяти Васко ритуальный танец сладострастия, который завершался приношением ее тела в дар телу мужчины. Васко почувствовал, что губы у него пересохли, сознание помутилось. Он уже не слышал болтовни неотступно следующих за ним двух пар, хотя они каркали и галдели, точно безмозглые птицы. Васко уже не понимал, где находится. Его притягивала к себе эта неотвратимо приближавшаяся живая волна, и, подражая Жасинте, он замедлял шаги, оба медлили, не торопя мгновение, когда они неизбежно окажутся рядом и дыхание их сольется. Но пальцы Жасинты, словно в забытьи, разжались. Стакан выскользнул и разбился. Наваждение внезапно оборвалось.
Самолет вылетел точно по расписанию. И тут же исчез. Он с шумом пронесся над городом, но и шум вскоре стих. Привыкшие к этому грохоту неугомонные голуби вновь появились над Кордильерами крыш, взмахивая жемчужно-серыми крыльями, которые казались почти прозрачными в солнечном свете. Вот один из них отделился от стаи и ринулся в бездну проспекта; застыв на полдороге, он принялся сильно хлопать крыльями, показывая свое бесстрашие. А когда остальные последовали наконец за ним, он отважно перелетел на крышу дома на противоположной стороне улицы.
Несколько минут Васко их не видел. Его отвлекла реклама авиакомпании FLY TAP[22] (FLY было мягким и шелковистым) и внизу — VOE TAP[23] (VOE, напротив, звучало неприятно и не убедило бы колеблющегося), FLY TAP, VOE TAP — каждая группа букв была разного цвета, темно-синего, чтобы буквы выделялись на фоне неба, или оранжевого, каким оно бывает перед рассветом, когда солнце восходит на горизонте, уже очищенном от облаков рабочим потом ночи.
