— Ничего не попишешь, Петр Макарович, дружба дружбой, а табачок врозь. Собирайся: родной внучек тебя до тюрьмы довел.
Горькие слезы наполнили мои глаза. Что-то надо было делать. Поминутно вытряхивая из стареньких валенок снег, я сначала поплелся по следу Серого Фрица, благо он пока не был занесен. Но вскоре убедился, что одному мне лошадь не найти. Идти было тяжело, глаза застилала снежная пелена.
Я знал, где-то сзади меня возвращались по нашему следу колхозники с молотьбы. И повернул назад.
Наверное, минут пятнадцать брел я снежной целиной, конские следы метель сгладила, как утюг складки, наконец услышал впереди голоса. Значит, я брел все-таки точно.
Плотной гурьбой, как на богомолье, шли женщины. А впереди — его я узнал в темноте сразу — шагал Илюха Минай.
— Дядя Илья, — заголосил я, — у меня лошадь убежала…
— Ну и что? — не останавливаясь, буркнул он.
— Упал я с лошади. Ведь пропадет конь-то…
Илюха приостановился, снял шапку, вытер ею снег с лица.
— А мне какая печаль? — загнусавил он. — У тебя убежала, вот ты и ищи. Я по такой круговерти с тобой блудить не намерен. В прошлом году вот так поднялась метель, а Алешка-тракторист в «Новый свет» надоумился, сгинул ни за понюшку табаку. Только на четвертые сутки у реки в снегу нашли.
Я заголосил громче. Подошедшие бабы начали уговаривать Илюху.
— Помоги ты парню, Илюша, — просила тетка Варя, — все равно ведь по деревне до полночи шляешься.
— Вот потому и помогать не буду, — упирался Илюха, — меня, может, в гости ждут…
Никто, конечно, не ждал Илюху в гости. Жил он на краю деревни один, похоронив недавно мать. Но уж таков был противный этот человек — сказал как отрубил.
— Ну и черт с тобой, — выругалась тетя Варя, — не человек ты, а гниль настоящая. Пойдем, Гриша. А вас, подруги, — обратилась она к женщинам, — попрошу зайти к деду Петру, сказать.
Место, где я очутился в снегу, приметил по большой черной глыбе, вывороченной осенью трактором. Отсюда нам надо было идти влево, туда уходил след Серого Фрица. Сейчас, конечно, его уже не было видно.
Метель по-прежнему выла, залепляя лицо снегом.
Заметно похолодало, перехватывало дыхание; на бровях холодной сосулькой застывал снег.
— Не иначе к реке мерин ушел! — прокричала мне тетка Варя. Она шагала впереди, я ковылял сзади.
Мы остались одни, бабы повернули в сторону деревни.
Теперь уже трудно вспомнить эту ночь во всех деталях. Не знаю, сколько времени брели мы, как тетя Варя угадывала направление, но к реке мы вышли. Где-то здесь стояли три скирда сена, уложенные летом. Лошади давно, с начала осени, проторили к ним тропы, объедали их со всех сторон, и скирды торчали на лугу как грибы-мухоморы. Наверное, сюда и подался голодный Серый Фриц. Да вот как найти те скирды?
