С севера к поселку подходит река, точнее, даже не река, а старица, широченный плес, подернутый ряской и листьями кувшинок такой необычной ширины, что кажутся они какими-то экзотическими южными растениями.
Когда-то давным давно повернула река в сторону, в песчанике проложила себе путь попроще и оставила поселок в стороне. Теперь только в половодье в старицу заходит свежая вода, вымывает затхлый противный запах стоячей гнили. С этим потоком в старицу устремляется еще не стряхнувшая зимнюю сонливость рыба. Длинные литые щуки, стремительные, как торпеды, взбивают пену на мелководье.
За лесной чащобой, километрах в десяти от поселка, разместился аэродром нашего областного центра, и веселый грохот, как майский гром, сотрясает округу, наполняет ее звуками цивилизованной жизни.
Весной в Светлом царит необычное, точно в праздник, оживление. Все его жители вечерами выходят к разлившейся реке, будто при каком-то языческом обряде, завороженно, молча наблюдают, как ворочаются в свинцовой пучине льдины, которые именуют здесь «икрами». Потом самые молодые — Антон Зубарь, огромного роста мужик, лицом темный, как еловая чаща, Гришка Серегин, насквозь пропитавшийся соляром, едкий запах которого не рассасывается даже в стеклянном весеннем воздухе, так вот они не выдерживают, бегут к домам, где с осенних времен лежат посеревшими днищами вверх лодки, несут их к берегу. Но тут выясняется, что их уже опередил Андрей Семенович Разин, по-уличному Разиня, бывший лесник.
Разиня, худосочный, длинный мужичок, гнется, как ивовый прут, лицо у него вытянутое, злое, с острым носом, похожим на птичий. Кажется, на всю жизнь приклеилась к нему гримаса, передернула как от боли тонкие губы, ко лбу присохли седые завитушки волос. Еще снег киснет на огородах, хлюпает под ногами, а Разиня уже без шапки, в охотничьих резиновых сапогах, завернутых чуть ниже колен, в ватнике с длинными рукавами, от чего его фигура кажется еще москлявее, один взваливает крашеную лодку на спину, с прикряхтыванием волокет ее к берегу. Затем он еще раз бежит к дому, захватывает заготовленные вентери с острыми ольховыми кольями, длинную лопату-весло и под неодобрительные взгляды посельчан толкает лодку на волну. Зубарь и Гришка, запыхавшиеся, сбрасывают с плеч свою плоскодонку, чертыхаются, глядя вслед Разине. Потом и они, загрузив лодку вентерями, принимаются яростно отгребать в два весла от берега, неодобрительно посматривая на Разиню, который уже метров на сто оторвался от них, правит лодку к узкой протоке, по которой шершавой гладью стремится в старицу вода из реки. Здесь и поставит он свои вентери-двухкрылки, перегораживая путь щукам в старицу, а Гришке и Зубарю придется грести дальше, к промоине, тоже рыбному месту, но не такому богатому, как здесь.
