– Владилен Ильич.
– Как вы полагаете, к чему может привести увлечение азартными играми?
– Да раза три чуть все не спустил. Чуть бы иначе фишка легла…
– Скажите, Владилен Ильич, правильно ли назвать это внутренней нацеленностью все потерять?
Тезка вождя мирового пролетариата перестал играть бровью и задумался. Брелок качался, рассыпая искры. Мужчина поднял глаза:
– Хм, вот это попадание. Никогда не смотрел с такой точки зрения.
– Расскажите о своей семье, пожалуйста.
– Мама – актриса, роскошная женщина – сейчас во втором браке. Когда Евсею – моему старшему брату – года не было, она первого мужа, тряпку, поэта-неудачника – бросила. Сколько ни рыдал, ни до себя, ни до пацана больше не допустила, а потом он куда-то подевался. Ушла к моему отцу – он уже тогда был директором «Чижстали», через пару лет я родился. У нас потрясающе дружная семья, все выходные, все отпуска вместе. Брат холост, я полгода как женился.
Я показала на шахматные фигурки, выстроившиеся на краю покрытого черной норкой стола.
– Выберите из них себя, брата, отца, мать и ее первого мужа. Медленно расставьте их на столе, начиная с себя, подчиняясь только внутреннему чувству вот здесь, – коснулась я третьей пуговицы на его рубашке.
Не торопясь, он выбрал белого офицера – «Это я», – и поставил его у края, лицом в угол. Затем белого короля – «Это папа», – разместив его в центре столика, и угнездил слева от короля тоненького, изящного белого ферзя – «Это мама». С черным конем в руках – «Это Евсей», – он возился несколько минут, пристраивая его то там, то сям, и в конце концов оставив в стороне от белого офицера, лицом к остальным фигуркам. И черную ладью – «Первый муж мамы», – поставил неподалеку, лицом к коню.
– Положите руку на офицера. Молчите. Просто почувствуйте, что происходит с вами, – сказала я и положила ладонь на его запястье.
Спустя какое-то время дыхание его изменилось. Он сидел, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, и на его висках подпрыгивали жилки.
– Что-то происходит? Испытываешь какое-то чувство? – спросила я.
– Да. Совершенно определенно – чувство вины.
– Перед кем эта вина?
– Вы знаете, как ни странно, перед братом.
– В чем ты перед ним виноват?
Он вздернул бровь:
– Да в чем я могу быть перед ним виноват? Мы за все детство ни разу даже не подрались!
– Положи руку на коня. Посиди так немного. Дыши.
Через минуту он тяжко выдохнул:
– Во мне пляшет мысль, что я получил жизнь благодаря его несчастью.
– Что было бы для тебя – потерять в раннем детстве отца?
