– Теперь скажи первому мужу своей прабабушки: «Я отдаю тебе должное. У тебя есть место в моем сердце. Пожалуйста, благослови меня, если я останусь».
Он медленно повторил эти слова.
– Теперь скажи прабабушке и ее второму мужу: «Какой бы ни была ваша вина, я оставляю ее с вами. Я всего лишь ребенок».
Он сказал.
– А теперь представь, что ты осторожно вынимаешь голову из петли, медленно отходишь назад и оставляешь петлю висеть.
Он все это проделал.
Я усадила Алексея в кресло, укрыла пледом:
– Теперь побудь один. Побудь с этим. Оставь это в своем сердце. Ни с кем не обсуждай какое-то время. Дай этому подействовать, – и ушла на кухню.
27 марта 1993 года, суббота
– Вполне могло оказаться и что-то другое, – отбивалась я от мужа, которому Алексей, впервые почувствовавший себя освободившимся от тяги к суициду, «под хорошую закуску» рассказал все до последнего шнурка. – Но когда в семье столько жертв, как правило, это плата за кровь.
– За какую такую кровь?
– За пролитую. Если в семье есть жертвы, скорее всего, в предыдущем поколении кто-то совершил насилие, и особенно тяжки последствия, если это насилие внутри семьи. Вот я такой пример приведу. В нашем нищем краю в давние времена аборты не делали. Но родившихся нахлебников могли, не щадя, допустим, оставить на морозе. Сейчас это принимает другую форму – новорожденные в мусорных баках. Это явления того же порядка. Эти преступления замалчивались. И в последующих поколениях за них обязательно расплачиваются.
– Кто и как?
– Дети. Жизнями. Самоубийствами. Невозможно оставить ненужного ребенка на помойке, а через десять лет родить «для себя» и жить счастливо. За все придется заплатить, и если не самим родителям, то младшим детям обязательно. И уж, конечно, расплата неизбежна в тех случаях, когда эти жертвы остаются сокрытыми. Потому что если грех осознан, оплакан и известен, влияние его минимально. А вот семейные тайны – страшная вещь. Каждый член семьи имеет право на то, чтобы о нем помнили, чтобы его судьбу уважали. Если этого не происходит, трагические судьбы будут повторяться снова и снова.
– Точно, вот у Петра Петровича дед три жены схоронил, отец в третий раз женат, и сам он со второй женой разводится!
– Между прочим, обычай называть детей в честь родственников тоже чреват последствиями. Поскольку тогда дети чаще всего повторяют их судьбы со всеми печальными поворотами. Однажды ко мне пришел мужчина, названный именем трагически погибшего маленького братишки отца, с тем, что не может найти себе места в жизни. Сразу понятно, коли он идентифицирован с погибшим мальчиком, то и место он себе мог найти до возраста гибели того.
