Лицо Вадима сделалось от напряжения каким-то узким и сильно побледнело. Глаза налились мутью. Губы дрогнули и вытянулись болезненной синей ниткой. Дрожащими руками велосипедист-педагог взял коробку с оружием, достал пистолет и, сняв его с предохранителя, направил ствол на дверь.
— Ну вот! — сказал почему-то довольным голосом Петр Петрович. — Ну, вот и здрасьте? Доигрались, кажется, в игрушку.
— Скорее уж до свидания, — вынимая из кармашка рюкзака финку, одетую в чехол, сказал весело Константин. — Так-то, дядя!
Зеркало опять покачнулось от удара, изуродовав отраженное лицо велосипедиста. Из-за двери грубо потребовали:
— Открой. Открой, Глобус. Я знаю, ты здесь. Открой, хуже будет.
— Это вы Глобус? — спросил Петр Петрович, обращаясь к Константину.
— Точно, это я! — одними губами проговорил тот, вытаскивая финку из чехла. — Жалко вот только…
Но чего ему было жалко, Петр Петрович узнать не успел. Дверь щелкнула и с силой откатилась вправо. Громко стукнул выстрел. Вадим не целился, просто ударил из своей «беретты» в открывшийся за зеркалом проем.
Раздался страшный стон. Раненого отбросило назад, в глубину коридора, он развернулся и в следующем безумном движении повалился внутрь купе. Лида непроизвольно отпрянула, подобрала ноги.
Огромный, одетый в кожаную куртку бандит упал между полками лицом вниз. Одутловатая рука с размаху уцепилась за железную ножку стола. Пахнуло перегоревшим портвейном и луком.
— Убил, гадина! — простонал в пол человек в кожаной куртке, и его опухшая рука судорожно сдавила металлический стержень. — Суккаа!..
— Вы!.. — сказала Лида и зачем-то выпрямилась на своем месте, приподняла голову. — Вы!.. — Больше она ничего из себя выдавить не смогла. — Вы!..
— Мама!.. Во… Бо… — сказал человек в кожаной куртке и на полувздохе замолк.
Толстые пальцы замерли на струнах. Бородач вопросительно посмотрел на Алексея.
— Я не понял! — сказал он. — По-моему, стреляли!
— «Беретта» двадцатого калибра. — Алексей поднялся и чуть-чуть приоткрыл дверь купе.
— Ты разбираешься в оружии?
— Совсем немного!
В щели мелькнула матросская роба, и сильная рука снаружи захлопнула дверь.
— Менты? — спросил гитарист, зачехляя свой инструмент и забрасывая его подальше на багажную полку. За дверью раздавались шаги и голоса. Алексей прислушался.
— Не думаю. Похоже, нас взяли на абордаж.
— И что теперь?
— Разберемся, — сказал Алексей. — Кажется, это ты хотел кого-то поставить к стенке?
Выждав минуту, он снова потянул дверь, но на этот раз не приоткрыл ее, а, напротив, сразу распахнул до конца и вышел в коридор. Поезд шел на большой скорости. Вагон раскачивало. В коридоре слоями повисал дым.
