«Напрасно я ее попросил, — вглядываясь в потоки дождя, напрочь заволакивающие перспективу, подумал он. — Лучше бы ей не знать ничего. Одно неосторожное слово — и все. Этот не промахнется. — Он поудобнее устроился на своей нижней полке, положил руки на стол и в который уже раз прокрутил в голове неприятную ситуацию. — И бандиты какие-то нехорошие у нее в купе, наверное, его телохранители. Ясно же, след на роже у парня от утюга. Наверное, пытали. Нужно было мне сразу туда идти: подсел к знакомой девушке, в лицо меня Петр Петрович не знает… Какие могут быть подозрения? Дурак я, зачем сказал ей? Не знала бы ничего, было б спокойнее. Ничего, скоро будем на месте. Еще четыре часа, и я на месте. Не надо было вообще ехать. Сидел бы в общаге в своей комнате за компьютером и работал бы себе спокойно».
— А что это у вас? — Парень в штормовке протянул руку и взял отложенную Алексеем книгу. — Ого! Ролевое общение… — Глаза у попутчика были лукавые, веселые. — Психологией увлекаешься?
— Немножко.
— А по-моему, все это без толку. — Борис вопросительно глянул на попутчика. — Ты не будешь против, если я немножко поиграю? Руки соскучились.
— Конечно… — рассеянно покивал Алексей. — Я же сказал, кажется… — И вдруг спросил: — А что не бесполезно?
— Психологией мир не переменишь, — сказал Борис. — Туфта это все!
Совсем не мешая разговору, из-под его пальцев лилась негромкая сложная мелодия. Алексей попробовал угадать автора музыки.
— Дураков не вылечишь, как говорится, — сказал Борис. — А со сволочью один разговор… К стенке. — Его толстые, с виду неуклюжие пальцы вдруг оказались быстрыми и гибкими. Мелодия, оставаясь тихой, стала быстрее. — Нечего со всеми этими бандитами церемониться! До чего страну довели! — Похоже было, что эту пылкую речь гитарист повторял уже не раз и не два точно так же, под собственный гитарный аккомпанемент. — Не хочет жить по-человечески, так пусть вообще не живет! Просто мы боимся, а бояться как раз не нужно. — Он говорил, увлекшись, почти речитативом. Гитара звучала все громче. — Нельзя их бояться! Страх — вот что самое паршивое. Страх и лень.
Лиду поташнивало от жары, от глупо выпитой водки. Мысли путались. Недалеко в вагоне приятно зазвенела гитара. Отраженные в стекле легкие тени велосипедистов, вдруг закачавшиеся, запрыгавшие по купе, даже насмешили ее. Она медленно обернулась и только после этого сообразила, что происходит нечто крайне неприятное.
— Закрыто! — Снаружи на дверь сильно нажали, она скрипнула. — Сволочи, заперлись! — Дверное зеркало задрожало от ударов. — Говоришь, с велосипедом не сажал?
