Тем же вечером после поездки в Можайск Марья Филипповна и Сергей Филиппович развлекали себя игрой в фараона. Играли на мелкую монету, mademoiselle Ракитиной не везло, и вскоре довольно внушительная горстка мелочи, в самом начале игры высыпанная на стол с её стороны, почти полностью перекочевала на половину брата.
Сергей, выигрывая раз за разом, забавлялся злостью сестры. Когда же последняя монетка перешла от Марьи в его руки, Ракитин предложил пройтись перед сном. Неспешно ступая по аллее, девушка поведала брату об истории со шляпкой. Серж задумчиво молчал некоторое время, а когда заговорил, тем самым ещё более испортил сестре настроение.
Марья понимала, что, по сути, брат прав, и, принимая подарок от князя, она поощряла его ухаживания, но в лавке, всё случилось так неожиданно, что ей не пришло в голову, каким образом, она могла бы тактично отказаться. По возвращению в усадьбу бежать в дом за деньгами с тем, чтобы возвернуть Урусову стоимость покупки, показалось ей глупым.
Минуло несколько дней, она и думать забыла о злополучном подарке, но вспомнила, когда стала собираться на чай к княгине Урусовой. Анна Николаевна весьма редко удостаивала подобной чести своих соседей, и приглашение вышло полнейшей неожиданностью.
К новому платью mademoiselle Ракитиной, в котором она решила появиться в Овсянках, подарок князя Урусова подходил, как нельзя лучше. Горничная, не задумываясь вынула шляпку из коробки и положила на туалетный столик, собираясь подать барышне.
Марья со злостью смахнула её со стола и велела принести другую. На память вновь пришли слова брата, а разговор, что завела с ней маменька, усаживаясь в экипаж, так и вовсе лишил присутствия духа:
— Не иначе смотрины решила устроить, — имея ввиду княгиню, вздохнула Елена Андреевна, устраиваясь поудобнее на сидении.
— Смотрины? — нахмурила брови Марья Филипповна.
— Неужели, душа моя, думаешь, просто так чаи гонять позвали? — высоко подняв брови, осведомилась madame Ракитина.
Марья притихла. От одной мысли о сватовстве князя, ей сделалось дурно. Не думала, она, что всё может зайти настолько далеко. Впрочем, ведь ничего ещё не решено, Илья Сергеевич не говорил с ней, руки её не просил, может быть, и ошибается маменька? Но внутренний голос подсказывал, что никакой ошибки нет, и в Овсянки и в самом деле неспроста позвали.
Стол к чаю накрыли на широкой террасе под сенью вековой липы. Вышколенная прислуга появлялась бесшумно, расставляя на белоснежной скатерти воздушные пирожные, розетки с вареньем. Самым последним принесли пузатый самовар, из которого хозяйка сама лично взялась разливать по чашкам ароматный напиток. Чай оказался слишком горячим, и пить его в жаркий августовский день вовсе не хотелось, но Марья, стараясь не обидеть княгиню, всё же поднесла к губам чашку из тонкого фарфора и сделала маленький глоток. Наталья ковыряла ложечкой пирожное, но, как заметила Марья, при том не съела ни кусочка.
