— Ты тоже чувствуешь это? — тихо спросила Марья.
— Что? — ещё тише спросил Сергей.
— Будто всё это вот-вот кончится. Всё переменится, и ничего уже не будет как прежде.
— Ты просто устала, — попытался успокоить сестру Сергей, но внутренне содрогнулся от того, как точно она вслух высказала его собственные ощущения.
— Ты прав, — улыбнулась девушка. — Я нынче очень устала. Как думаешь, будет очень невежливо, ежели я прямо сейчас отправлюсь спать?
— Ступай, — Сергей предложил ей руку. — Нынче тебе всё можно, — пошутил он.
А Марья уже откровенно зевала, прикрывая рот ладошкой:
— Верно, то от шампанского. Маменька завтра журить будет, — усмехнулась она.
Поднявшись в свои покои, Марья с удовольствием избавилась от тесного корсета и с наслаждением вытянулась на постели. Даже приглушённый шум из бального зала, отдалённые звуки музыки не помешали ей соскользнуть в сон, едва она смежила веки. Её нисколько не тревожил тот факт, что не все танцы она станцевала сегодня, и кое-кто из её поклонников так и не дождался своего часа…
К полудню наступившего дня во дворе дома остановилась четырёхместная коляска Урусовых. Под пристальным взглядом Ильи Сергеевича Марья Филипповна нарочито медленно сошла по ступеням и, опираясь на руку его сиятельства, забралась в экипаж. Князь расположился напротив девушек, спиною к вознице, и всю дорогу до городка развлекал их разговорами. Наталья едва перемолвилась с mademoiselle Ракитиной и парой фраз, молча негодуя на брата за такое соседство.
Ещё по дороге к Можайску, Марья с досадой обнаружила, что забыла дома ридикюль, в котором осталась небольшая сумма, выделенная папенькой на булавки, но промолчала. Как назло, ей приглянулась шляпка, примерив которую, она с сожалением вернула дивное творение модистки приказчику. Заметив её огорчение, Илья Сергеевич расплатился за шляпку и с шутливым поклоном преподнёс соседке коробку:
— Ежели это способно ещё более придать красоты вашему совершенному облику, то оно непременно должно быть ваше, — с улыбкой заметил он.
Марья робко улыбнулась в ответ. Передавая ей коробку, Илья Сергеевич позволил себе чуть задержать руку девушки в своих ладонях, а многозначительный взгляд князя поверг её в смущение, граничащее с паникой.
"О Боже, только не это!" — вздохнула Марья, уже сожалея, о своём импульсивном желании подразнить Натали: ведь она невольно подала князю мысль, что может быть неравнодушна к нему.
Дома, примеряя перед зеркалом обновку, она с грустью осознала: шляпка ей уже не нравится. Может быть, всё дело в том, что куплена она на деньги князя Урусова? Как бы то ни было, девушка пообещала себе впредь быть осторожнее в своих поступках и ни в коем случае не выказывать князю своего расположения, поставив его в один ряд с другими поклонниками.
