— Какая тут дорога! — махнул рукой бравый гвардеец. — Мучение одно. Мы вот путаемся по этим проклятущим пескам двое суток, никак до Кизляра добраться не можем.
— А где ваши?
— Кто его знает, где они сейчас. Когда мы уезжали, они держали бой левее хутора Березкина и шли на Каясулу…
— А донцы?
— Донцы левее нас и чуток впереди, — сказал Кучерявенко, — третьего дня был я у них в штабе, так штаб ихний стоял в овечьих кошарах под Ага-Батырем.
— Как же нам туда добраться? — в раздумья спросил Васильев. — Может быть, ехать по следу ваших машин?
— Упаси бог! Мы полсуток блуждаем — это раз, а потом нас недалеко отсюда обстреляли немцы — это два. Так чтобы лучше плюньте на наш след и берите трошки левее.
— Разве тут есть немцы?
— Тут, надо вам сказать, сам черт не разберет, кто кого дерет. Как мы вошли в прорыв, немцы отступили, а много их разбежалось по бурунам, прячутся в песках, налетают на фермы, режут овец, подстерегают наши обозы. У них тут даже броневики и танкетки есть.
— Как же нам все-таки добраться до донцов?
Кучерявенко взял нашу карту и стал объяснять:
— Вы отсюдова сразу поворачивайте влево, на хутор Шерпутовский. С Шерпутовского спросите дорогу на Ярышев, а между Ярышевом и Чернышевом, в овечьих кошарах, ищите штаб генерала Селиванова.
Мы простились с Кучерявенко и его спутниками, завели свой «газик» и, выбравшись на указанное нам направление, поехали на северо-запад. К вечеру пошел густой снег, и когда опустились сумерки, нам все же пришлось остановиться и заночевать в бурунах. Мы нарубили тесаками чертополоха, собрали целый ворох перекати-поля и тщательно замаскировали машину. Вскоре снег присыпал ее, и она стала совсем незаметной. Шофер наш, выпив кружку водки, уснул у руля — ему разрешено было спать, а мы с Васильевым решили бодрствовать.
Ночь была пасмурная, темная и холодная. Снег шел непрерывно, и все вокруг побелело, так что только на близком расстоянии можно было бы увидеть идущего человека. Мы сидели, закутавшись в шинели, и переговаривались топотом, поглядывая по сторонам.
Вдруг я услышал справа фырканье лошадей. Толкнув локтем Васильева, я высунулся из машины и прислушался. Да, справа, за буруном, в ночной темноте, фыркали лошади. Всадники — их, должно быть, было немного — приближались к нам.
Мы растолкали шофера, вышли из машины и, приготовив оружие, легли в лощинке. Через несколько минут на гребне буруна выросли силуэты четырех всадников. Они ехали шагом в полном молчании и, заметив машину, остановились в двадцати шагах от места, где мы лежали.
