– Как же мне вам помочь? – поинтересовался бармен.
– У тебя есть розовое вино? – неожиданно спросил толстяк.
– Разумеется.
– Принеси два бокала за дальний столик.
Бармен посмотрел в указанном направлении и улыбнулся:
– Вы уверены?
– Попробую.
– Удачи.
Иннокентий кивнул, сполз с табурета и прошёл к столику. Он двигался неспешно, на первый взгляд – тяжело, привычно дышал чуть громче обыкновенного, показывая, что перемещение в пространстве представляет для него подвиг, и производил впечатление отдышливого увальня, но люди опытные, умеющие определять воина по неприметным знакам, понимали игру. Кросс блестяще изображал неповоротливого обжору, скрывая свою истинную силу.
– Не возражаешь? – он присел за столик и улыбнулся.
– Какой редкий гость залетел в наш тихий медвежий угол, – с иронией ответила девушка. – Собираешься буянить?
– Считай меня туристом.
– То есть прибыл по делам?
– Разумеется.
– Мог бы соврать, что соскучился по Москве.
– Я не скучаю по земным городам, – махнул рукой толстяк. – Они все одинаковы.
Порча рассмеялась:
– Ты по-прежнему сноб, насекомое.
– Да.
– И чёрствый, как хитиновый панцирь.
А вот это заявление Иннокентий не пропустил. Он свёл брови, припоминая местные идиомы, и уточнил:
– Обычно говорят: чёрствый, как хлеб.
– Да какой из тебя хлеб? – рассмеялась Порча. – Рассказывай, зачем явился?
– Хочу узнать, что творится в городе, – почти сразу ответил Кросс, показав, что ответ заготовлен давно. – Не могу отделаться от ощущения, что назревает нечто неприятное.
– А когда у нас назревало нечто хорошее?
– Уф-ф…
– И неужели это чувство появилось у тебя только в Москве? – продолжила Ленка.
– Нет, – признался Иннокентий. – Это ощущение преследует меня повсюду. С тех пор, как погибли Древние.
– Первородные готовятся к большой резне, – вздохнула Порча. – Все чувствуют её приближение. Молох давно хотел откусить Москву, но Авадонна считался любимчиком Элизабет, и это обстоятельство заставляло Молоха сидеть ровно. Теперь он точно сюда полезет. – Она откинулась на спинку диванчика и развела в стороны руки. Под майкой Порча ничего не носила, поэтому её нынешняя поза получилась более чем провокационной. Толстяк оценил. – Ты работаешь на Молоха?
– Да, но не против Авадонны, – Иннокентий выложил на стол фотографию из внутреннего кармана пиджака. – Видела его?
– Нет, – качнула головой девушка, едва взглянув на изображение. Толстяк тут же убрал фото. – Ты его не чувствуешь?
– Ещё не принюхивался, – ответил Кросс. – Думал пойти простым путём – через Учётчицу, но она умерла. Отчего, кстати?
