Вопрос об отводе судьи по закону должны решать два народных заседателя в совещательной комнате. Заседатели по этому делу ушли на совещание, а потом огласили определение, в котором записали: «Поскольку подсудимый Н. сожительствовал с судьей Салищевой, то от участия в деле ее отвести». Для старой девы в возрасте 40–45 лет это был, конечно, потрясающий удар и по самолюбию, и по престижу. Возвратившись из командировки в г. Сибирск, она сходила к гинекологу, обследовалась и получила справку, что является девственницей.
На следующий же день с этой справкой она пришла в кабинет Жакова и положила ему ее на стол. Она полагала, что Жаков уже знает о произошедшем скандале и поэтому ничего предварительно ему не сказала. Жаков, покрутив в руках справку, сказал:
— Я жениться на Вас не собираюсь, поэтому покажите ее кому-либо другому.
Салищевой самой пришлось рассказать Жакову случившуюся с ней историю. По мере ее рассказа лицо Жакова багровело, он еле сдерживал свой гнев. Когда Салищева закончила объяснение, Жаков сквозь зубы процедил:
— Если еще раз Вам подсудимые заявят такой отвод, то Вы мне вместо справки несите заявление по собственному желанию. Я не дам Вам позорить областной суд. Надо уметь себя вести и не давать поводов для таких отводов.
Салищева со слезами на глазах выскочила из кабинета председателя. Жаков тут же пригласил к себе в кабинет Брюхатина и сказал ему:
— Есть ли в городах области вакантные места народных судей? Если есть, порекомендуй им в качестве кандидата Салищеву. Мотивы перевода согласуй с ней сам. А если она не согласится, пусть сама ищет себе место, ты же знаешь, что через четыре месяца будут перевыборы областного суда.
Вскоре о случае с Салищевой узнал весь суд, и, к удивлению Кузнецова, почему-то никто ей не сочувствовал и даже не осуждал Жакова за очередную грубую выходку.
— Юрий Николаевич, — обращаясь к Пущину, спросил Кузнецов, — почему наш коллектив недолюбливает Салищеву?
— А ты не секретарил в судебных заседаниях, где она председательствует? — спросил его Пущин.
— Нет, — ответил Кузнецов, — как-то не приходилось.
— Так вот, — продолжал Пущин, — когда посекретаришь в судебном процессе, который она ведет, или позаседаешь с ней в коллегии раз или два, то тебе станет все ясно. Ты обрати внимание, что в моем составе она почти никогда дел не докладывает, потому что я с ней не церемонюсь. Бывали случаи, что я половину дел по ее докладу снимал со слушания, потому что дела ею к заседанию были подготовлены халтурно. К тому же при разбирательстве жалоб или протестов она нередко допускает в адрес сторон и особенно адвокатов грубые выпады. И это здесь, в коллегии, где председательствует по делу более опытный член суда или заместитель председателя областного суда. Поэтому нетрудно представить, как она ведет себя в процессе при рассмотрении дел по первой инстанции, где председательствует она сама. И еще. Ты обрати, Володя, внимание на то, когда Салищева уходит с работы домой. Ровно в шесть вечера. А почему я и многие другие члены суда сидим здесь до девяти, десяти вечера, что, нам дома делать нечего или мы глупее ее, не умеем работать? Да нет, мы просто добросовестнее, чем она, относимся к исполнению своих обязанностей, лучше и обстоятельнее изучаем дела. Вот поэтому-то, Володя, члены суда и секретари, зная все, о чем я тебе рассказал, не сочувствуют Салищевой и как бы злорадствуют, мол, правильно Алексей Силаевич дал ей по мозгам. Давно пора указать ей ее место. А ты, брат Володя, ездишь все в командировки с Ознобиновым да со старушкой Татьяниной и думаешь, что все у нас такие добросовестные и деликатные, как они. Пока у тебя есть возможность посмотреть, как работают другие наши судьи, ты обязательно эту возможность используй, это тебе очень пригодится в жизни. Недаром кто-то из мудрых сказал, что умный учится на чужих ошибках, а дурак — на своих.
