Эстер вдруг сделалось страшно до тошноты, хоть она сама не понимала, чего боится.
По краю сферического купола шел узкий балкончик, и такой же узкий мостик тянулся от него к центральной платформе, где стояла фигура в сером облачении, похожем на монашескую рясу. Сатия и Попджой ступили на мост, Эстер попятилась, но один из охранников настойчиво подтолкнул ее в спину. Сатия шагнула на платформу, коснулась руки того, кто там стоял. Девушка-офицер беззвучно плакала, лицо ее блестело от слез.
– Я приготовила тебе подарок, дорогая, – тихо проговорила она. – Это гостья. Ты должна ее вспомнить!
Закутанная фигура повернулась, серый капюшон упал, и Эстер увидела, что это Анна Фанг… Нет, то, что было когда-то ею.
Доктор Попджой потрудился на совесть для своих новых хозяев. Конечно, и он, и его помощники-инженеры долгие годы занимались изучением технологии Сталкеров. Они многое узнали от Шрайка, механизированного массового убийцы, который когда-то «удочерил» Эстер. Они научились даже изготавливать собственных Сталкеров. Эстер видела целые роты Воскрешенных людей, марширующих по улицам Лондона в ту ночь, когда взорвалась МЕДУЗА. Но сравнивать те пошатывающиеся на ходу бессмысленные создания с тем, что стояло сейчас перед ней, – все равно что сравнивать драный старый грузовой воздушный шар с новенькой небесной яхтой марки «Серапис».
Это существо было стройным, почти изящным, ростом ненамного выше, чем была при жизни мисс Фанг. Лицо существа закрывала бронзовая посмертная маска пилотессы, а провода и гибкие трубки, идущие от черепа, были собраны на затылке в аккуратный пучок. Оно рассматривало Эстер, по-человечески поводя головой и руками; на мгновение девушке чуть было не показалось, что инженер сумел вернуть Анну к жизни.
Сатия начала быстро говорить чуть срывающимся голосом:
– Она пока еще ничего не помнит, но она вспомнит. Эта комната заменяет ей память, пока не вернутся ее собственные воспоминания. Мы собрали фотографии всех ее знакомых людей, всех мест, где она побывала, городов, с которыми она сражалась, ее возлюбленных и ее врагов. Она все вспомнит. Ее воскресили всего несколько месяцев назад, а когда…
Сатия внезапно умолкла, как будто поняла, что от ее оптимистической болтовни ужас содеянного ею становится лишь еще чудовищнее. Эхо ее слов все еще шептало, отдаваясь по кругу бывшего топливного резервуара: «Да, да, да, да, да…»
– О боги и богини! – сказала Эстер. – Почему вы не могли оставить ее покоиться с миром?
