Эстер почувствовала, как ее губы скривились в саркастической усмешке, и побыстрее отвернулась, пока Сатия ничего не заметила. Не так-то просто было переварить все эти моральные страдания со стороны девушки, которая без всяких угрызений совести убила старого Блинко. Но Эстер почуяла здесь шанс для себя. Сомнения Сатии – словно расшатавшийся прут в тюремной решетке. Нужно использовать ее слабость.
Эстер сказала:
– Вам бы надо предупредить Лигу. Отправьте кого-нибудь в Высший Совет, сообщите им, чем тут занимаются ваши друзья.
– Не могу, – ответила Сатия. – Если Гроза узнает, меня убьют.
Эстер смотрела на море, чувствуя на губах вкус соленых брызг.
– А что, если кто-нибудь из заключенных сбежит? – спросила она. – Тогда вас ни в чем не смогут обвинить. Если один из пленников, который знает, что здесь творится, похитит воздушный корабль и улетит отсюда, это будет не ваша вина.
Сатия резко вскинула голову. Эстер бросило в дрожь от предчувствия свободы. Она сможет выбраться из этого ужасного места! Она еще успеет спасти Тома! Эстер гордилась тем, как она воспользовалась отчаянием Сатии; ей казалось, что это очень умный, безжалостный поступок, достойный дочери Валентайна.
– Позвольте мне убежать и забрать «Дженни Ганивер», – сказала она. – Я полечу на территорию Лиги. Найду надежного человека вроде капитана Кхоры. Он приведет на север военные корабли и захватит здешнюю базу, а уродов Попджоя выбросит в море, пока они не успели натворить бед.
Глаза Сатии засияли, словно она уже представляла себе, как красивый африканец выпрыгивает из гондолы своего «Ачебе-9000», чтобы спасти ее из ловушки, куда она сама себя загнала. Но она покачала головой.
– Не могу, – повторила она. – Если Кхора увидит Анну в ее теперешнем виде… Он не поймет. Эстер, я не могу прервать работу. Мы уже близки к успеху. Иногда я просто чувствую, что она смотрит на меня из-под этой маски… Да и как бы я могла тебя отпустить? Ты помогла убить ее.
– Вы сами этому не верите, – сказала Эстер. – Теперь уже не верите. Иначе вы бы давно меня убили.
Две слезинки скатились по щекам Сатии – серебристые капельки на фоне смуглой кожи.
– Я не знаю, – сказала она. – Не уверена. Но я в стольких вещах не уверена… – Внезапно она обняла Эстер, притянула ее лицо к накрахмаленному, царапающему плечу своей форменной куртки. – Хорошо, когда можешь с кем-то поговорить. Я не стану убивать тебя. Когда Анна поправится, она сама мне скажет, виновата ли ты в ее смерти. Ты должна остаться здесь, пока Анна не придет в себя.
