Киопори почувствовала тошноту, но не стала задавать вопросы Богам. Во Вселенной всегда соблюдался баланс — свет переходил в тень. День в ночь. Рождение и смерть сменяли друг друга. Добро не могло существовать без контраста зла, которое также не могло существовать без добра. Как бы ни было трудно не заметить неравенства между двумя сыновьями — один хороший, другой плохой, это являлось карой за нарушение баланса, и она понимала рассуждения своих сестер, хоть и не могла согласиться с ними.
Накари и Киопори молча шли через комнату. Достигнув другой стороны, они увидели еще одну дверь. На ней были изображены скрещенные кости, и на древнем языке написано предупреждение: «Узрите вход в Коридор Смерти».
Маг прикусил нижнюю губу и открыл дверь, приглашая Принцессу внутрь.
— Не волнуйтесь, это предостережение не для нас.
Принцесса Киопори сделала быстрый шаг назад.
— Вы точно уверены, Маг?
Выражение лица Накари было абсолютно серьезным.
— Да, совершенно точно. Я не готов покинуть эту Землю так рано, Принцесса.
Киопори последовала за ним сквозь дверь, за которой чувствовалась пугающая аура, чтобы увидеть небольшую сужающуюся камеру — нужно сделать всего два шага до люка, последнего входа в комнату смерти. Сам люк был покрыт огромным количеством железных болтов, запирающих это место. Очевидно, для того, чтобы удержать кого угодно внутри и препятствовать побегу.
Сильная энергия пыток и агонии почти материально ощущалась в воздухе, когда Накари взял большой железный ключ, висевший на крюке, и открыл люк.
Киопори отшатнулась.
Внутренняя часть комнаты была в форме цилиндра, примерно двенадцать шагов в высоту и двадцать в ширину, и вся пропитана запах смерти.
Запахом мести, злорадства.
Без сомнения, она знала, что души ее погибших сестер могли становиться очень злыми, когда хотели карать. Вся энергия только приумножалась и притягивалась к себе, каждая смерть смягчала их страдания, впитываясь в их темноту и безнравственность. То, что происходило здесь, в этой камере, не было ни справедливостью, ни покаянием, а пороком.
Впервые за все время, как она знакома с Накари, его безупречная манера держать себя дала сбой, он словно не мог стоять ровно. Его руки дрожали.
Киопори проследила за его взглядом, направленным на то, что было в комнате. На дюжину овальных отверстий в виде фамильных гербов выше периметра потолка, очевидно, расположенных так, чтобы освежать стены, которые выглядели вымытыми. Но что смывать?
