Ифа покинула школу без единого навыка. Монахини сказали, что она «в прямом смысле необучаема». Она провалила все экзамены, на которые пришла (кроме искусства, где накорябала что-то на зачет). Она ни слова не написала ни на одном бланке. На нескольких экзаменах она даже не потрудилась перевернуть обложку листа с вопросами, просто покрывала поля всякими рисуночками.
Местный священник, до которого достучалась Гретта, постоянно жаловавшаяся на бедную Ифу, на то, что не знает, что делать с этой девчонкой, что из нее вырастет, предложил Ифе помогать на занятиях в воскресной школе. Там всегда были нужны люди для чтения детям текстов из Библии и для уроков рисования. Может быть, со временем, предположил священник, Ифа сможет использовать этот опыт, чтобы стать учительницей.
Когда Гретта принесла эту новость, Ифа села в своей комнате, в темноте, и стала смотреть в окно. Список того, что она не могла делать, казался ей бесконечным. Она не могла ударить по мячу или поймать его, не могла писать, не могла играть на музыкальных инструментах, не могла повторить мелодию, не умела смешиваться с людьми, вечно выпирала, вечно загадочным образом бросалась в глаза, была странной, другой. Она даже не могла прочесть детям вслух историю из Библии и никогда не сможет.
Гретта до потолка прыгала из-за этих занятий в воскресной школе. Ифа слышала, как она кому-то рассказывает по телефону, что они, конечно, боятся, что Ифа не многого достигнет, но после этого она хоть сможет получить приличную работу.
Вот и представьте себе, какой поднялся скандал, когда однажды за ужином Ифа объявила – Моника и Джо сидели за столом, но Майкла Фрэнсиса не было, – что не собирается помогать на занятиях в воскресной школе, что ходила к священнику как раз сегодня, чтобы сказать, что не станет. Она не хочет быть учительницей, у нее не получается с детьми; хуже для нее ничего и не существует.
То был один из самых шумных семейных скандалов у Риорданов. Гретта швырнула тарелку шпината на пол. Потом она это отрицала и говорила, что блюдо выскользнуло у нее из рук. Как бы то ни было, шпинат оказался на ковре, и зеленое пятно не сходило с него годами, в семье его всегда называли «пятном воскресной школы». Гретта сказала, что умрет от стыда, Ифа загонит ее в гроб, что она не знает, что делать с дочерью.
Вскоре после этого Ифа ушла из дома. Просто ушла. Настолько просто и без обиняков, что потом не могла понять, почему не сделала этого раньше. «Пока», – сказала она, помахав от двери, и вышла на свет. И все, на этом история Ифы и Гиллертон-роуд закончилась. Потом они слышали, что она живет в сквоте
