Допустим, психологу, состоящему на службе в полиции, приносят кипу досье на лиц, совершивших одинаковые преступления: жестокие убийства совершенно незнакомых людей — и просят разобраться с их психологией. Первое, что сделает любой грамотный ученый, — рассортирует досье: сложит в одну стопку параноиков, в другую — «вьетнамцев» и т.п. После чего начнет изучать закономерности формирования их поведения в каждой группе отдельно. И невозможно даже помыслить о каком-либо ином подходе.
Теоретик любви поступает не просто наоборот, а наоборот дважды, хотя подобное умственное достижение довольно трудно представить. Читаем у него, что любовь может порождаться жалостью и что у русских баб «любить» и «жалеть» — почти синонимы. Ладно, допустим, не будем спорить. Но ведь во множестве других случаев в основе любви отчетливо просматривается именно сексуальная страсть, а отнюдь не жалость. А знаменитая рыцарская любовь выводится из чего угодно, только не из полового влечения, и тоже не имеет никакого отношения к жалости. Напрашивается очевидная мысль: разложить досье, то бишь любовные романы, на разные стопки — в соответствии с различным происхождением описываемой там любви — и изучать их по отдельности. Но ни один теоретик так почему-то не поступает. Он валит все в одну кучу. Мало того, взявшись за изучение взаимного притяжения разнополых лиц, он для пущей ясности приплетает к нему любовь к Родине, к друзьям и к Богу.
Половая любовь без секса
А самая интересная, точнее, самая вопиющая особенность теоретических трудов по теме половой любви — упорное нежелание признавать в ней роль сексуальных страстей. В начале прошлого века О. Вейнингер, автор нашумевшей книги «Пол и характер», которую регулярно переиздают до сих пор, в возрасте двадцати лет с небольшим лет сурово рычал: «Любовь и вожделение — это два состояния, до того различные, противоположные, друг друга исключающие, что человеку кажется невозможной мысль о телесном единении с любимым существом в те моменты, когда они проникнуты чувством истинной любви … Человек лжет или, в лучшем случае, не знает, о чем говорит, когда утверждает, что он еще любит женщину, к которой питает страсть: настолько разнятся между собою любовь и половое влечение … существует только платоническая любовь. Все прочее, что обозначается именем любовь, есть просто свинство… одно нечаянное, самое случайное телесное прикосновение к любимому существу: оно вызывает страсть и тут же убивает
