«Откуда это тебе стало известно?»
«Ниоткуда. Просто вспомнила кое-какие детали, и все выстроилось вот в такой сюжет».
Жизнь много раз наказывала Анну за подобную доверчивость, и я понимала ее страх, ее материнское желание оградить от всего такого Киру.
Двадцать лет назад Анна говорила: «Посмотри, какие у нее губы, как два красных червячка. И бровки — как две сгоревшие спички». Шестилетняя Кира стояла рядом и слушала. Она была вообще молчаливым ребенком. Я видела с балкона: сверстницы ее, сбившись в кружок, верещали, смеялись, размахивали руками, а Кира стояла и слушала. Потом они начинали играть, надо было выбрать водящего, они оглядывали друг друга и выбирали молчавшую Киру. С Томкой моей дружбы у Киры так и не получилось. Тамара была слишком деятельная, бурная, и спокойная самолюбивая Кира не старалась поспевать за ней. В девятом классе Кира выбрала в подруги меня. К возмущению Анны, к величайшему горю Томки. Анна звонила и говорила:
«Она же тебе не нужна. Ты специально для меня устроила эту дружбу. За что ты меня ненавидишь?»
Томка, которая была тогда в восьмом, разбудила меня однажды ночью плачем.
«Выбирай: или я, или Кирка!»
«Я выбрала тебя, и давно уже, сразу, как только ты родилась».
«Все равно пусть она не приходит, — требовала Томка, — выбери себе другую девочку и дружи с ней. Такую девочку, которая меня не уничтожает».
Томка в восьмом классе читала Достоевского, участвовала в районных олимпиадах по химии, и все это каким-то образом уживалось с «выбери себе другую девочку».
«Томка, друзей не выбирают, как и родителей, как и детей».
«Но я ведь твоя дочь. И я страдаю. Из-за нее. Если б ты меня любила, я бы не страдала».
Они обе разрывали мне сердце. Кира была тогда влюблена в студента театрального училища, кудрявое тонконогое существо, которое она кормила из стеклянной банки по вечерам в сквере. Матери она говорила, что идет ко мне на весь вечер. Приходила, варила кашу, жарила колбасу маленькими кусочками, складывала это все в банку и отправлялась на свидание. Во время всей этой кулинарной процедуры мы разговаривали:
«Он ест, как молодой лев. Он все время голодный. Я решила так: даже если у нас с ним ничего не получится серьезного, все равно эту банку он уже никогда в жизни не забудет».
«Серьезное», она рассчитывала, должно было получиться через три года, когда ей исполнится восемнадцать и в загсе примут от них заявление.
«Кира, а его не смущает в принципе такое подношение? Все-таки во все времена мужчины добывали еду. Он хоть раз предложил хотя бы деньги на крупу там, колбасу?»
