- А как маненько-то? - подлаживаясь под тон мальчишки, спросила Юта.
- Ишь ты какой! Всё скажи ему… А ну, слазь! Пошли к командиру! Слазь, тебе говорят! - Видя, что Юта и не думает слезать с лошади, мальчишка уступил. - Ну, поезжай так. Только тихо.
- Ладно. Поеду тихо, - согласилась Юта.
У крайнего домика Юта увидела Бориса Рязанова и Анатолия Орлова. У Бориса была забинтована голова. Они пили- ли дрова на колченогих козлах, покрикивая друг на друга. Юта не сдержала чувства радости:
- Давай!.Давай! Замёрзли, что ли?
Мальчишка сурово взглянул на неё и с достоинством заговорил, обращаясь к партизанам:
- Дяденька! Это я его привёл. Издалека увидел. В окно смотрел и увидел. Дай, думаю, в бане схоронюсь и погляжу, кто на лошади разъезжает. А он говорит: на Берлин еду.
Никто не перебивал его: понимали, что мальчишке очень хочется, чтобы на него обратили внимание.
- Молодец, Ванюшка! - похвалил мальчишку Борис.
В этот момент из домика выбежала Лиля.
- Боже мой! - воскликнула она и кинулась к Юте.
Юта сползла с седла прямо в объятия подруги.
Лиля несильно поколотила её по спине кулаком:
- Юта! Ютка! Ты с ума сошла! Что ты наделала?! Тебе не стыдно?
- Ни капельки! - очень весело ответила Юта, чувствуя, что Лиля не столько осуждает её, сколько радуется встрече.
- Как же ты через фронт-то?..
- Никакого я фронта и не видела. Где-то рядом палили из миномётов, а я в том месте лесом… Боюсь, Волне ноги попортила: снегу много, а под ним коряги да пни.
- Тебе повезло. Нашла щёлочку. А нас немцы потрепали. Не помоги пехота да танки - плохо бы нам пришлось. - Лиля вдруг заговорила о другом: - Ой, и попадёт тебе от дяди Коли!
- Наверно, попадёт, - сказала Юта. - Пойдём к нему.
- Девчонка! Наша… - вдруг произнёс Ванюшка разочарованно и, понурив голову, побрёл обратно к бане.
Николай Николаевич встретил Юту подчёркнуто сухо, как встречает отец напроказившего ребёнка. Выслушав её объяснения, он поморщился и, досадливо пристукнув кулаком по столу, укоризненно произнёс:
- Зачем ты это сделала?!
- Зачем?.. - Юта подняла на командира удивлённые глаза и ответила с какой-то напряжённой серьёзностью и даже с обидой: - И вы ещё меня спрашиваете об этом, товарищ командир?
Николай Николаевич вдруг понял: перед ним уже не та девочка, что была раньше, - она требует, чтобы с нею разговаривали, как со взрослой. И всё-таки что-то мешало ему отказаться от роли рассерженного отца.
- Это не шутки, Юта. Ну что теперь с тобой делать?
