— Вы пожалели ее и поэтому увлеклись ею?
— О, что-то в этом роде, — небрежно ответил Керр. — Но какое это имеет значение?
— Никакого в сущности, — также небрежно ответил О'Мара. — Просто мне хотелось представить себе полную картину.
— Вот что, Рикки, — продолжал О'Мара. — Сидите-ка вы дома, пореже отлучайтесь. Мне бы хотелось застать вас на месте, если вы мне понадобитесь. Я позвоню вам через пару дней.
— Вы думаете, вам удастся все это уладить? — спросил Керр с легким волнением в голосе. — Думаете, что все обойдется? У меня из головы не выходят те ребята во Франции. Если этот список попадет к немцам, для них все будет просто ужасно.
— Боюсь, что это так, — сказал О'Мара. — Но мы постараемся сделать все, что в наших силах. Кстати, Рикки, — боюсь, право, что мой вопрос покажется нескромным, — но все же, что вы собираетесь предпринять в отношении миссис Керр? Вы собираетесь повидаться с ней или с ее приятелем Мигуэлесом?
Керр пожал плечами.
— Я сделаю все, что вам угодно, — сказал он. — Если это будет неудобно для вас, я ничего не стану предпринимать.
— Спасибо, — сказал О'Мара. — Пока что, пожалуйста, меня весьма интересуют те женщины, которые были на вечере, и мне не хотелось бы, чтобы сейчас они были заняты этим скандалом. Когда же я покончу с этим делом, можете делать все, что найдете нужным.
Керр снова пожал плечами. Он считал то, что потеряно — потеряно, что бы там ни предпринимать.
О'Мара уставился на кончик своей сигары. Потом сунул ее обратно в рот и с видимым удовольствием выпустил клуб дыма.
Наклонившись вперед, он сказал:
— Вот что, Рикки. Давайте-ка поговорим с вами подробнее об этих женщинах. Я хотел бы услышать о том, что они любят, что им нравится, как они привыкли развлекаться, как они одеваются. Начнем с Эльвиры Фейл. Прежде всего…
О'Мара приступил к осторожному расследованию.
Сандра стояла, глядя на огонь в камине. В одной руке у нее была сигарета, другую она протянула к огню. Ощущение тепла вызывало приятное чувство успокоения. Или это ей только так казалось? Может быть, виной всему странное чувство непривычности происходящего?
«Ведь это нанесет удар Рикки, — подумала она. — Но ведь ему следовало ожидать нечто подобное. Может быть, когда-нибудь он даже решит, что все это к лучшему… Бедный Рикки…»
На ней было сшитое отличным портным бархатное платье сапфирового цвета, на шее кружевной шарф бледно-розового оттенка, схваченный у горла сапфировой брошью.
Она бросила сигарету в огонь и медленно стала прохаживаться по комнате, заложив руки за спину. Она думала о Рикки, о Мигуэлесе, о людях вообще.
