В полдень Кузьма выехал, как ему показалось, на просеку, всмотрелся — дорога. Пырьем колосится. «Зимник», — догадался Кузьма. Спрыгнул с лошади, пораздвигал пырей — нет свежего следа. Но все равно надежда появилась, хотя вокруг по-прежнему стеной возвышался кедр, пихта и тянулась бледно-зеленая трава. «Мало света», — определил Кузьма.
Вначале он решил покормить кобылу, чайку попить на обочине. Приглядел и для костра место: ни дерна, ни валежника, чего-чего, но Кузьма тайгу оберегал, тайга — тот же дом. И ребята приучены к аккуратности с огнем. Да и не только с огнем, во всем аккуратность — это первое в жизни. Не одним днем человек живет. Изувечить природу ничего не стоит: недоглядел — и натворил бед, хватит расхлебывать и тебе, и твоим детям, и внукам достанется, если сам выживешь… Природа — и кров, и хлеб, и благодать человека. Об этом с малолетства знают Аверьян и Афоня. И дед Аверьян, и отец Федор Аверьянович, а вот теперь Кузьма в любом деле, даже в зряшной работе, тяп-ляп не сделает. Нотации или поучения никто никогда в семье Агаповых не читал. Лентяев испокон не любили, а вот радение поощряли. Если дед Аверьян по голове погладил — именинником ходишь, согласен всю работу по дому переделать.
В семье у Агаповых, можно сказать, так было заведено: только от лавки поднялся, а уж скидки на малолетство нет — каждому по своему умишку дело есть. Нет, детство не отнимают, наоборот, по нужной дорожке пускают. Откуда лентяй возьмется, не было лентяев в родове Агаповых.
Кузьма поводил кобылу по зимнику, понюхала, понюхала она бледную траву, а есть не стала, не стал и Кузьма разводить огонь. Арина нетерпеливо перебирала ногами.
— Торопишься? Ну-ну. — Кузьма вскочил в седло.
Арина прошла с полверсты по зимнику и потянула на обочину. Кузьма пригляделся: тропинка. Арина обошла с маленькую копну муравейник и, утопая по щиколотку во мху, пошла редколесьем, а Кузьма подумал: «Раз на тропе муравейник, значит, давно не ступала здесь нога». И Кузьма вспомнил себя пятилетнего, деда, покос, копны и свое любимое занятие: снять с прутика кожицу и положить прутик на муравейник. Облепят его муравьи, встряхнул их и оближи прут — кисло-сладкий. Кузьма и стал стегать им муравейник, а сзади дед Аверьян схватил его за ухо.
«А зорить зачем? Разор-то зачем на земле чинить?.. — Кузьма и сейчас слышит слова деда. — Захотел соку березового — спроси; дед покажет такую березку и как подрезать. Напился, залепи порез еловой смолой, чтобы не было больно дереву».
