— Обезоружил, Кузя, последний котел забрал. — А когда поглядела, как сработано и как хорошо воду греть, — понравилось. В оконце вместо стекол Ульяна предложила тряпочки. Натянули, подогнали под рамы — неплохо получилось: ни комар, ни муха не влетят.
Первая баня для Кузьмы с братьями и для Ульяны — как второе рождение. Побанились, помылись, как на свет народились, да так и остались жить в бане. Кузьма с Ульяной в передней — ребята в предбаннике.
Больше месяца пластались братья, катали лес, рубили баню. «Считай, только июль на исходе, а поприглядись, сколько мужики натворили дел, — радуется Кузьма. — Такую крепость поставить. Крепость не крепость — хоромина!»
В ненастье, когда задождит, так вовсе приятно в бане. Протопил каменку, и на сутки домашнего духу хватает. В ненастье братья тоже не лежат, махать топором или рубанком тесно всем в предбаннике — обычно Аверьян с Афоней вывернут мешок башлыком на голову — и на протоку драть лыко. В ненастье самая работа: чем мокрее, тем легче идет кора. Лыко бы сейчас вроде и ни к чему, но у Агаповых всегда так было заведено — готовили впрок, в хозяйстве все пригодится. По такой вязанке братья припрут, Ульяна еще приподнимет Афонину ношу: «Такой воз впору только мужику унести». А Афоня от этих слов на аршин подрастает.
— Садитесь, мужики-работники, — приглашает Уля к столу, голос у нее добрый, задушевный.
Усталость с Афони как ровно дождем омоет. И в бане живой дух, свежей стружкой и варевом так сладко пахнет. Хоть Афоня и исходит нетерпением поскорее сесть за стол, но виду не показывает. Смотрит на Аверьяна и тоже идет руки мыть.
В ненастье всегда ужинают раньше обычного. Зато после ужина ждет блаженство. Афоня не может дождаться, пока уберут стол. Уля убирает со стола посуду, братья договариваются о делах на завтра или обсуждают, какие ставить ворота, обналичку какую, карнизы.
Только Уля присела к столу, Афоня уже подле нее. Аверьян напротив за стол садится, облокотился, голову положил в свои большие ладони. Ждут, пока Кузьма как следует усядется, он пристроился, привалился на мягких стружках, и тогда Ульяна начинает свой рассказ про Василису Прекрасную. И поведет, и позовет, и напоет свой сказ. Афоня и не заметит, как окна отбелит и как он сам войдет в сказку и начнет действовать, и спохватится, когда Уля спать велит. И Кузьма вернет братьев из сказки.
— Утро вечера мудренее… Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается — спать, мужики…
