Кузьма сеял, Афанасий боронил, а Ульяна с Аверьяном готовили жерди для городьбы. Было решено огородить посев, чтобы и всходы не потравить, и Арину не держать на приколе. Воля хоть для человека, хоть для лошади не в последнюю очередь нужна, рассудил Кузьма.
Кузьма кинул последнюю горсть зерна в землю. Вытряс мешок. И тут почувствовал на спине теплое дыхание кобылы. Обернулся.
— Она, братка, не слушается. Тяну, тяну, — захныкал было Афоня, идет за тобой, и все, как я за Улей…
— Ну-у, — протянул Кузьма, оглаживая морду кобыле. — Она хлебный дух чует. Ты ж не девчонка нюнить. — Кузьма ссадил брата на землю.
Кобыла шумно дышала, перебирая мягкой теплой губой ухо Кузьме.
— На, смотри, — Кузьма вывернул мешок. — Видишь, нету. Надо было тебе горстку оставить.
Афоня ждал старшего брата на меже и травой отгонял мошкару. Кузьма подошел к Афоне и взял младшего за плечо.
— Ну вот и славно! Как народит да как напрет хлебушко… А ты, Афанасий, поздоровел, — искренне восхитился Кузьма, — считай, в полмужика потянешь?.. Пойдем тесать городьбу? Как ты на это смотришь?
— Хорошо смотрю, пойдем, — охлестывая себя травой, живо соглашается Афоня.
Аверьян с Ульяной наготовили уже жердей. Подошли и братья. Кузьма держал руку на плече у Афони, а Афоня брата за поясницу. Вспомнили, как играли в лапту. Другой раз вся улица соберется, начинают играть самые маленькие, а потом подойдут и взрослые, в ограде тесно, высыплют на улицу. Бывало, и дед Аверьян не утерпит, ввяжется играть в лапту, и тогда игра переметнется за село, с каждой улицы своя матка.
Пары загадывают в сторонке — один бочка с салом, другой — казак с кинжалом, подходят к матке, чья очередь, тот отгадывает. Потом тянут жребий: орел или решка, кому бить, кому галить; те, что галят, располагаются вдоль черты, кому вышло бить лаптой мяч, стоят в затылок, подходят и бьют по мячу по очереди — самые сильные ударники напоследе. Ударил если слабо, отходи, стань на черте, не нарывайся, жди, пока ударник врежет, тогда беги, не зевай.
Сколько играть, столько и шагов пробежать. Не успел вернуться, стой, пока не выручат, — на выручке самые что ни на есть чемпионы-ударники — вот как дед Аверьян: если уж попадет лаптой по мячу, с виду уходит в небо, тут уж самый тихий успеет туда и обратно до отметки сбегать, но, если зазевал или не успел, врежет галильщик мячом, бывает, вьюном изовьешься — гали. У каждой команды своя матка-вожак. Вот и Кузьма с Афоней предлагают отгадать: с маху под рубаху или с бегу под телегу.
