Кеша выскочил из балка, чтобы успокоить собак. Он опасался, как бы ездовые собаки не ушли вслед за Фимкой и не оставили нас без средств передвижения. Через минуту бригадир вернулся, держа что-то в руке и улыбаясь.
— Кто сказал, что Фимка мышей не ловит? Гляди, сколько он их к нашему порожку натаскал!
Крупные мыши, полярные лемминги, были не только в руке бригадира. Весь порожек был устлан их телами, будто ковром. Фимка приходил не только за тем, чтобы поиграть с собаками, покрасоваться в новой одежде. Это же он свое любимое угощение принес и к нашему порожку положил, чтобы показать, что он добро помнит и готов отплатить за него тем же.
— Такой не пропадет! — сказал Гоша. — Самостоятельный стал. Совсем как взрослый песец!
— Не пропадет! — подтвердил и наш бригадир, сияя хитрыми щелочками глаз. — Теперь не пропадет! Такой должен жить долго на радость всей тундре.
Это была не собака, а стиральная доска — до того ребра выпирали. Уши чуть ли не до земли болтались, словно кобелек ими площадь привокзальную подметал. Хвост обрубленный, култышечный. Совсем не похож пес на тех собак, которых тьма-тьмущая у аэропортовского вокзала. Те хоть бездомные, а какую ни возьми — в ней есть кровь сибирских лаек. Пусть эта кровь перемешалась с кровью пуделей, мопсов, терьеров всех мастей, болонок, что потоком прошли через аэропорт со своими хозяевами да так и остались на привокзальной площади для укрепления местной породы бездомных собак. Несмотря на угнетенный вид и редкостную худобу, пес имел какую-то особую стать. Что-то в нем было. Светился весь, хоть масти был черной.
Сельянинов как увидел кобелька, так перестал жевать бутерброд.
— Что за царственная образина! — сказал он восхищенно. — Надо поглядеть на него поближе…
С этими словами он сунул рюкзак первому попавшемуся бородачу в телогрейке и зачарованно пошел за кобельком. Времени до вылета оставалось всего ничего, но у Сельянинова свой интерес в жизни… Очень он собак любил. Вот он и пошел. За ним гурьбой последовали псы, вожделенно внюхиваясь. Но Петя ругнул их беззлобно, и они исчезли. Таких собак в его родной Хетте пруд пруди. Сельянинову был нужен бесхвостый кобель. И он нашел его среди складских помещений, что примыкали к привокзальной площади. Песик жадно грыз пустую кость. На скамеечке сидел усатый сторож с одностволкой на коленях и тоскующе глядел куда-то вдаль.
— Здорово, дедуля! — сказал Сельянинов, который был вообще-то воспитанным человеком.
