За окном общежития послышался девичий смех. Южная ночь окружила Букина. Светлячок, как случайная ракета, протек в сыром воздухе. Букин сел на скамью. Скамья была жесткая и неуютная.
На танцплощадке музыка еще не кончилась. Ударник бил оглушительно, будто букинское сердце, пережившее позор и насилие.
Завтра весь город будет знать, что его вышвырнули из девичьего общежития. И зачем он туда рвался? Что хотел сказать?
— A-а, мой крестничек! — завопил над ухом знакомый голос таксиста… — Так вот я тебе в прошлый раз не показал, как надо головой играть… Ты мало головой играешь. Только ногами. А головой можно такие мячи резать…
Таксист подбросил свою шляпу наподобие мяча и нетвердо покачнулся под ней. Шляпа упала на плечо, скатилась на асфальт. Таксист не успел боднуть ее головой, имитируя удар.
— Застрелиться и не встать! — сказал он. — Это я от усталости. Смена трудная была… А раньше получалось. Я тебя научу! Ба-а-а! Что за вид у тебя? Со Светкой поссорился?
Вот такие и разнесут. Все будут знать, что Букина вышибли из общежития и что Светка с ним разговаривать не хочет. Ведь он такая знаменитость… Тоска охватила Букина. И Севе захотелось стать незаметным пэтэушником, который в свободные вечера счастливо гоняет мяч со сверстниками.
— Ты куда? Постой! Я не успеваю! — застонал старичок, силясь догнать Букина. — Я хочу, чтобы ты стал настоящим футболистом…
— Да отстаньте вы все от меня! — ответил Букин и так трахнул консервную банку, попавшую под ногу, что жестянка со свистом перелетела стадионовский забор. Это был коронный букинский удар.
Вагончики стояли на тоненьких рельсах и казались игрушечными. И мотовоз, подцепивший вагончики, чтобы везти их в глубину тесовских болот, был совсем маленьким, детским. Будто в страну детства направлялся состав…
В накуренных вагончиках сидели мужики в бушлатах и телогрейках — вахта. Василий Петрович Терентьев, мой напарник по охоте, так хорошо рассчитал, что пришли мы к самому отходу вахты. Увидев нас с ружьями, мужики заулыбались, стали подходить здороваться с Василием Петровичем за руку. Его здесь знали и уважали. Еще бы, председатель поселкового охотколлектива. А на Тесово половина мужиков — охотники. Так что подходили с шутками, с подначками, как к своему.
— Петрович, никак собрался пустить пуха нашим глухарям?
— Постреляет дядя Вася из своей дудорги! Канонада как на войне будет…
— Привет защитникам природы! Эх, тяжело будет нынче черным петухам!
