Мне не видно их. Они стоят тесным кругом. Они ранимы. Я знаю, знаю точно. Недоброжелательность всегда порождает протест. Там, в зале, я их успел разглядеть. Есть молодые, есть чуть старше. В среднем лет по 20…
Существует такая терминология — приводы в милицию… У меня их было шесть. Так получилось.
Я много времени проводил на улице, той самой, которая, по словам моей хрупкой мамы, до добра не доводит. Порицать — еще не значит исключить из жизни. Улица была и будет… Важно другое — кто на улице. Вот именно — кто.
— После войны у нас не было иного места, кроме улицы…
Мы стали людьми, так, по крайней мере, нам кажется… Мы спешим воздать должное школе, преклонить голову перед родителями и обязательно осудить улицу. Словно в житейской круговерти на ее долю выпадают только непогодные дни.
Где-то тебя поджидает первое чувство, первое разочарование, первое открытие. Не всегда в светлом классе, на комсомольском собрании, уроке литературы.
«Воздадим должное улице», — говорит твоя любимая учительница. На улице тебя поджидает первая драка.
Я смотрю на этих парней и невольно улыбаюсь…
Согласитесь, в каждом городе есть вот такой бульвар. Где-то он называется «летним», как в нашем городе; где-то «первомайским», где-то «профсоюзным» — неважно. Важно другое: он обязательно есть. Именно там сотнями собираются подростки и, вооружившись гитарами, транзисторами, темными очками, дефилируют из конца в конец, утверждая собственным видом абсолютную независимость.
Наш город не исключение. Весной и осенью состав гуляющих зримо обновляется, и «летний» бульвар становится излюбленным местом отдыха сотрудников милиции, с густым вкраплением скучающих дружинников. На этот счет говаривали много и разное: дескать, праздники скоро, а отсюда и внимание усиленное. Понятно, порядок желателен. Им ведь с выработки платят. Хулигана задержал — получи премию. Вроде, значит, как предпраздничная вахта получается.
Те, что посолиднее, и слух пускали соответствующий.
— Праздники? Ха! Детский лепет. Все дело в амнистии. Указ тут один вышел. Закрытый, конечно. Такие вещи не напечатаешь. Международная обстановка… Соображать надо. Велено, значит, всех выпустить, акромя особливо опасных… И отныне нажимать на внушение. Ну, а как милиции это дело известно, вот она и бережет спокойствие граждан. Это вам не хухры-мухры. А страна… — Последнее говорилось конфиденциально и с пониманием дела.
Сначала мы этому удивлялись, но верили. А потом удивляться перестали. И верить тоже…
