— Господин шевалье! Из подслушанных в людской разговоров я узнал, что графиня к вам неравнодушна, и мне кажется, что, если вы попросите ее о ночном свидании, она не решится отказать вам.
— Ты думаешь? — вспыхнув, спросил шевалье.
— Я уверен, — ответил Бертран и, точно глотая судорогу, шепотом добавил:
— Только не откладывайте этого, господин шевалье. Я же берусь еще сегодня передать ей вашу записку.
V
В ответном письме, которое Бертран принес от графини, торопливым почерком было написано:
«Мы встретимся в час ночи в голубой беседке. Но я ставлю условием, что это случится не ранее кануна вашего отъезда. При этом умоляю вас — будьте осторожны и не выдавайте себя ни взглядами, ни словами! С не меньшей осторожностью ведите себя и в беседке, потому что ночью по парку бродят сторожа».
— Бертран! — вскричал шевалье, в восторге обхватив своего слугу за талию. — Это больше, чем я мог ожидать. Браво, Бертран! Браво! Из тебя выйдет толк. А я, в свою очередь, не останусь перед тобой в долгу. Но почему ты так краснеешь?
С этими словами шевалье посмотрел на себя в зеркало, затем схватил трость и поспешил в парк, к голубой беседке, чтобы тщательно осмотреть место предстоящего любовного поединка.
Вернувшись, он мечтательно сказал Бертрану:
— Конечно, я предпочел бы нежность графини впервые изведать в широкой кровати эпохи покойного короля. Но приходится мириться с обыкновенной садовой скамейкой. Ах, Бертран, Бертран! Чувственные образы — самые запоминающиеся образы. Ты поймешь это только впоследствии. Но перестань так краснеть. Меня это порядком начинает раздражать!
VI
Нетерпеливо выжидая приближающийся час своего вступления в блаженный Элевзис, шевалье подготовлял про себя подобающие слова, с которыми он думал обратиться к графине, когда она войдет в беседку.
В этом обращении он называл ее целомудренной Дианой, с трудом склонившейся на его горячую просьбу, и просил простить ему дерзость неожиданного вызова в полунощный час.
«Я бы хотел (так собирался он сказать ей), чтобы наша первая встреча произошла в сталактитовом гроте под мягкий ропот освещенных фонтанов или чтобы я нашел вас в большой перламутровой раковине, из которой сверкала бы ваша розовая нагота. Но безжалостные обстоятельства пожелали избрать местом нашей встречи деревянную беседку. Минуты нашего свидания ограничены. Вас терзает естественная при вашей неопытности тревога опасности. А между тем, перед моим внутренним зрением уже мелькает красная тень Эрота, мешающего мне быть рассудительно спокойным. Графиня! Вы видите перед собой человека, с первого же мгновения вами обольщенного. Подарите же — не рассуждая — ему свою нежность, и тогда эта встреча навсегда останется в моей памяти, как единственно прекрасная и счастливая. О, не призывайте меня к благоразумию и к осторожности. Я умышленно не взял с собой шпаги, ибо даже не намерен защищаться, если бы кто-нибудь помешал мне: Любовь и Смерть нередко целуют друг друга в уста, и я готов это испытать, если так будет угодно Судьбе».
